Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
class="p1">Он продолжал стоять с протянутыми руками, смотреть в мои глаза виноватым взглядом и подыскивать слова, которые я точно знала не смогут оправдать его поступка. Мне было больно видеть эту беспомощность, и я отвернулась. Передо мной оказался стол, я налила себе воды и залпом выпила целый стакан.
– Лиза, – наконец проговорил отец, – что бы ни происходило между нами с мамой, тебя это не касается. Ты моя дочь и это навсегда.
Слезы брызнули из глаз. Не от злости, а от обиды. Обиды за маму.
– За что ты так с ней? – сдавленно спросила я. – Она же тебя любит. Она крутится как белка в колесе целыми днями, обеспечивая тебе уют и комфорт, а ты спишь с другой и… это ничего не значит.
– Ты знаешь, как с мамой бывает непросто…
– А с этой… просто? – Отец молчал. – Кто она? Я ее раньше здесь не видела.
– Это наш педиатр. И гематолог. Она работает у нас несколько месяцев. Очень грамотный специалист и хо…
Я резко обернулась и закончила за отца:
– Бесстыжая дрянь!
– Лиза! Что за слова?!
Отец нахмурил брови и осуждающе посмотрел в мои глаза. Он хочет вступиться за нее?! Разве я не права? Какая порядочная женщина станет встречаться с женатым?
– Она знает, что ты женат?
Я взяла правую руку отца, кольцо было на месте. Значит, знает. Дрянь и только!
– Она же намного младше тебя!
– Возраст тут ни при чем, Лиза. Лариса очень интересная женщина. Она относится к работе с такой же ответственностью, как и я, у нас много общего.
– А с мамой из общего только я?
К горлу подкатил ком. Значит, все-таки их брак был по «залету». И любви не было. Неужели мама права и все мужчины изменяют?
– Это не так, Лиза.
Я снова отвернулась от него, чтобы налить воды. Внутри все горело, и мне нужно было потушить этот пожар. Самый близкий и родной человек оказался предателем, и я не знала, как принять эту правду жизни. На столе стояла какая-то фотография, и я повернула ее к себе, думая, что увижу на ней маму. Вершить такое зло на ее глазах – подлость несусветная. Но это моя фотография. Крупный план, улыбаюсь. Других фото нет. Словно мамы и не существует.
– Я любил твою маму. Она была такая юная, непосредственная, живая. А какой у нее был звонкий заливистый смех! И эти лисьи глазки… Я влюбился как мальчишка, хотя в ту пору мне было уже двадцать восемь лет. Но что-то с годами с ней произошло. Она как будто из бабочки снова превратилась в гусеницу. Забралась в свой кокон и не хочет выбраться наружу. Она зациклилась на доме, на порядке, на своих сериалах. Ее перестали интересовать мои дела, и говорить с ней стало невозможно – любое мое слово обращается против меня.
– А рядом молодая и красивая женщина, которая и выслушает, и приласкает, и слова поперек не скажет.
– С ней я словно помолодел и стал живым.
Я не выдержала, развернулась и выплеснула воду из стакана отцу в лицо. Он выпучил глаза и воскликнул: «Лиза!» Пока он вытирал лицо, менял рубашку (запасные всегда были в его кабинете в шкафу), я заставила себя успокоиться. Выплеснув свои эмоции, мне как будто стало легче, и уже спокойным тоном произнесла:
– Не могу поверить. Ты всегда был для меня идеальным мужем и отцом, и так подло поступаешь с мамой… со мной! Какая-то девка стала тебе дороже мамы, с которой ты прожил больше двадцати лет! Сколько длится эта связь?
Отец застегнул последние пуговицы на рубашке, заправил ее в брюки, сверху накинул белый халат. Он тоже намок, но другого на замену ему в кабинете не нашлось.
– Пару месяцев.
– Ты собираешься уйти от мамы? – спросила я.
– Я не думал об этом.
– Если ты не любишь эту женщину, для чего все это?
– А если бы любил, ты бы меня лучше поняла?
– Хотя бы было оправдание твоему поступку. А ты – без любви… имея жену… от скуки?
– Я не знаю, что это, но меня влечет к этой женщине. Я понимаю, что нельзя в одно мгновение разменять двадцать лет на два месяца, возможно, завтра наваждение пройдет, и я пойму, что игра не стоит свеч… Мне надо разобраться в себе, Лиза. Мне надо время…
– А что ты предлагаешь мне? Тоже обманывать маму?
Я понимала, что если мама все узнает, мир, в котором я жила двадцать лет, рухнет навсегда. «Возможно, завтра наваждение пройдет» и, устыдившись своей слабости, отец захочет вернуться, но доверие мамы будет подорвано, сможет ли она простить и принять его обратно? Какой есть выход? Смогу ли я смотреть ей в глаза, зная правду и умалчивая о ней? Будет ли это честно?
– Не обманывать, – сказал отец, – просто не говорить всей правды.
Тот ли передо мной человек, который всегда учил меня говорить правду? Какой бы горькой она не была. Он ли тот идеал мужчины, на который я равняла всех парней? До сих пор равняла. И ни один из них не дотягивал до установленной планки. Но при всех своих достоинствах отец тоже оказался неидеальным. И теперь он делает меня своим сообщником, таким же предателем, как он. И для чего? Чтобы сохранить иллюзию счастливого брака.
– Папа, ты меня разочаровал. Я не выдам тебя, но насколько меня хватит, не знаю. Разбирайся с собой, пожалуйста, скорее.
Я взяла сумку и двинулась на выход.
– А ты зачем приходила?
Я обернулась. С грустью усмехнулась.
– За правдой.
Я вышла на улицу. Думала, что на воздухе мне станет легче – приятный весенний ветерок развеет дурные мысли, и тяжесть в груди пройдет. Но не случилось. Дошла до Екатерининского сквера. На мне было голубое муслиновое платье с коротким рукавом, V-образным вырезом в зоне декольте. Низ юбки клеш – все как я люблю. Поверх наброшен легкий темно-синий жакет, по нему струится длинная коса, переброшенная через правое плечо, на ногах черные туфли на низкой платформе. Ветер колыхал мой подол, и пару раз мне приходилось прижимать платье к бедрам, чтобы взору прохожих не предстало то, что им видеть не обязательно.
Я дошла до аллеи сквера со скамейками и села на одну из них, не откидываясь на спинку. Она была на солнце, и мне пришлось опустить глаза, чтобы не щуриться. Погода располагала к прогулкам, а мне хотелось зарыться под землю и никого не видеть. Ни птиц, кружащих в небе и радостно щебечущих, ни
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
