Моровии в Китовое Чрево он был подкуплен близнецами-мадори. Гаран пообещал боцману крупное вознаграждение, если тот выполнит все условия.
Первым делом — в момент нападения близнецов на каравеллу отравить капитана Актеона. Так, Боманц догадался отравить палочку корицы, что вывело капитана из строя во время драки на каравелле.
Второе — когда Адамант пробьет дыру в днище каравеллы, нужно запереть ту комнату, чтобы дыру не смогли заделать. Боманц залил петли вязкой смолой.
А после — взять лодку и встретиться на условленном острове. Гаран заранее дал ему карту моря Кедам с отмеченным островом, куда следует плыть.
Хромой боцман Боманц торопливо бросил весла и спрыгнул в воду. Ноги зашаркали по морской зыби.
Тащить лодку на песок нет смысла, ведь скоро близнецы заберут его на своём паруснике.
Те позорные минуты, когда он молча греб от своих матросов, стали для Боманца настоящей каторгой. Он знал каждого в лицо, ведь сам набирал команду в моровских портах: в Дорме, Гордоне и прочих. За десять лет плаваний матросы стали ему почти семьёй.
Но он их бросил. А ради чего? Разумеется, ради солидной суммы денег.
Боцман бросил команду на смерть, и его секрет похоронен в подводную могилу вместе с утопленной каравеллой. Мертвецы лучше всех умеют хранить тайны.
Авось однажды жизнь в достатке затмит поступок, который он совершил много лет назад. Авось поглядит на своих сытых и одетых сыновей и нисколько не пожалеет. Авось он умрет лет через двадцать-тридцать в счастье и благополучии.
Навстречу Боманцу вышел Гаран и, скрестив руки, привалился к изогнутому стволу пальмы.
— Я всё сделал, Гар, — с хрипотцой в голосе заявил он и снял шляпу, — всё, как вы сказали.
— Ну, это превосходно, — его мягкий тон как бы говорил: «ну и что? мне абсолютно фиолетово», — значит, все идет по намеченному плану. Об этом я и так уже знаю.
— Откуда? — почесав бороду, спросил Боманц.
Доспех. Сигнал. Движение пальцев.
— Слушай, старик, какая тебе разница? — на деле Боманцу было всего пятьдесят пять, и на старика он тянул лишь отдалённо. — Не твоя забота.
— А вот как раз-таки о моих заботах… — Боманц улыбнулся гнилыми зубами и потер руки. — Смекаешь, к чему я, Гар?
— Да не называй ты меня так! Произноси полностью — Гаран. Ненавижу, когда мое имя безжалостно комкают. — Он остановился и потёр переносицу. — Ах да, обещанная награда…
— Надеюсь, ты не забыл?
— Нет, что ты, всё в силе… — Гаран явно с неохотой вытягивал из себя слова. — Так сказать, в лучшей форме и содержании…
— И-и-и?
— Что ж, пойдем.
Гаран Шульц с неприязнью отслонился от ствола пальмы. Боманц заковылял следом, и пока они шли, спросил:
— А это самое, Гар-р…ан, — вовремя поправился он.
— Да?
— Мы же уплывём на паруснике, как договаривались?
— Да, да, конечно, — вяло поддакнул Гаран, не оборачиваясь, — возьмем тебя с собой.
— Отлично! — обрадовался Боманц. — Ну, прямо-таки камень с души! А то, видишь ли, если меня изловят, то могут устроить допрос с пытками. И уж там по любому смогут меня расколоть.
— А нам, разумеется, это не нужно, — мрачно отрезал Гаран.
— Вот и я о том, дружи…
— Мы пришли, — перебил он на полуслове. — Здесь твоя плата.
Перед ними показалась широкая яма прямоугольной формы, выкопанная прямо в земле.
Боманц осторожно ступил на ее край и заглянул вниз. Довольная ухмылка на его лице тут же сменилась сначала на недоумение, а затем на страх. Сердце будто провалилось в эту темную и пустую яму.
— Так ведь там же ничего…
— Нет? — закончил за него Гаран и оскалился. — Верно, там ничего нет. Вот ведь незадача! Однако скоро мы это исправим, верно?
Боманц не ответил. От страха он будто язык проглотил.
— Знаешь, Боманц, в чем мертвецы лучше всех на свете? — Он обошел его сзади и положил руку на окостеневшее плечо. За спиной прозвучал треск молний и приглушенные взмахи крыльев. — Мертвецы лучше всех на свете умеют хранить тайны. Никто на гиблом судне не проболтает твою. А ты не проболтаешь мою.
Гаран отвернулся и сплюнул. Голос его стал жестче, плюс как будто в его звучании затесалась искорка досады, мелкая, почти незримая:
— И еще. Ничего личного, Боманц…
Перед глазами Боманца пролетела вся его жизнь, и даже больше — то будущее, ради которого он предал корабельную команду.
— …Ты был славный малый.
Сверкнула яркая вспышка золотисто-желтых молний. Тело свалилось в яму. Упав, оно издало короткий глухой стук, подобно бараньей туше, вываленной на прилавок в мясной лавке.
Гаран поморщился, но затем насильно натянул на лицо язвительное выражение. И не отвел взгляд. Из принципа.
Это оказалось не так легко, как он предполагал. Наверное, Зирана поиздевалась бы над трупом или заржала в голос. До такой жестокости ему было ещё расти и расти. Только благодаря душевной братской любви он все еще не оставил её одну на службе у Госпожи. Вслух он только выразил желание перенять доспех Адамант, если сестра, не приведи Ева, погибнет.
Хладнокровности Гарану пока не доставало, но таланта имелось в достатке. Так сказала сама Госпожа. А это чертовски хороший знак. Да и с каждым разом сносить свои деяния всё легче и легче.
Однажды он точно привыкнет и избавится от гложущего чувства, словно он продал свою душу Фее Тёмной. Впрочем, его Госпожа — это и есть Фея.
По крайней мере, подобные мысли глушили совесть сильнее бурбона или виски.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
