удаётся есть их и оставаться абсолютно чистеньким? Я бы уже давно вся перепачкалась как поросёнок.
И вот тут-то я, наконец, замечаю, как сегодня выглядит Деклан. Поскольку мы очень торопились и, возможно, потому, что Зандер в отъезде, он одевается более небрежно, чем обычно. На нём тёмно-синие джинсы с чёрным широким ремнём и безупречно белая футболка, которая эффектно облегает его грудь. На ногах кроссовки, и наверное, это мудрое решение на случай, если придётся гнаться за кем-то. На руке он носит массивные, водолазные часы, которые Зандер подарил ему на двадцать первый день рождения. Они поцарапаны, ободраны и немного устарели, но я знаю, что они очень дороги Деклану.
Хорошие часы — это обычно то, что ты получаешь в подарок от своей семьи, но у его бабушки не было много денег, поэтому у неё не было возможности баловать Деклана.
— О чём ты думаешь? — Деклан врывается в мои грёзы, и я отгоняю грустные мысли.
— Твои часы, — говорю я вместо того, чтобы ляпнуть о нашей жилищной ситуации. — Ты всегда их носишь. Они до сих пор работают?
— У них гарантия пятьдесят лет. И я намереваюсь проследить, чтобы они столько и проработали, — он улыбается, поворачивая запястье, чтобы посмотреть на циферблат.
— Тогда, возможно, тебе лучше не брать их на свои маленькие приключения. Они выглядят немного потрёпанными.
— Тогда как же я узнаю время? — он снова кладёт руку на мой стол, чтобы наклониться ко мне поближе.
— Ну, например, как все нормальные люди — посмотри на свой телефон.
— Я почти уверен, что любой нормальный человек носит часы. Необходимость в них пропала лишь потому, что общество не может оторваться от своих телефонов.
— Ого, когда это тебе исполнилось пятьдесят? — шучу я. Учитывая, что Деклан до сих пор застрял в DVD-эре, нельзя не задаться этим вопросом.
— Заткнись, — добродушно говорит он.
Я смотрю, как он доедает свой пончик и засовывает пальцы в рот, чтобы слизать остатки сахарной пудры. Я не могу перестать думать о том, как эти пальцы будут двигаться внутри меня. Каково будет чувствовать их. У него большие руки, и обычно это даёт надежду на большой пенис, но мне не нужно надеяться, потому что в Калифорнии я не только почувствовала его прижатым ко мне, но и трогала руками.
С этим правилом воздержания, которое ввёл Деклан, я как никогда жалею, что в ту ночь мы не дошли до секса. Конечно, то, что случилось между нами, было потрясающим, но этого явно недостаточно.
Как, чёрт возьми, мы должны продержаться абсолютно без секса?
— Саша, ты сейчас смотришь очень пристально. Что у тебя на уме?
Я подумываю о том, чтобы сказать какую-нибудь ерунду, например, о том, долго ли продержится хорошая погода, или о том, как Ава и Зандер поживают на Багамах с малышом Дженсеном. Но поскольку все отношения строятся на честности, я решаю быть честной. И вовсе не потому, что хочу знать, какова будет его реакция. Нет. Абсолютно нет.
— Просто интересно, как твои пальцы будут ощущаться внутри меня, и оближешь ли ты их начисто после, как сейчас.
У него отвисает челюсть, и даже я слегка краснею от своего невероятно смелого и прямого комментария. По правде сказать, я могла бы сформулировать всё немного менее грязно.
— Чёрт, Саша! Мне сегодня надо быть в состоянии работать, знаешь ли! — затем он встаёт, поправляя брюки, и делает шаг назад от меня. — Мы договорились не заниматься сексом, и думаю…
— Не уверена, что соглашалась на это. И давай честно? Ты хочешь, чтобы это закончилось провалом? Ты мне симпатичен, но мне никто не нравится, когда я возбуждена и сексуально возбуждена. Как ты вообще себе это представляешь? Нам что, продолжать удовлетворять себя самим?
— Саша… — стонет Деклан.
— Знаю, ты думаешь, что я веду себя нелепо, но это не так. Самое долгое время, что я была без секса — два года, поэтому понимаю, что две недели — ничто по сравнению с этим. Но ты раздразнил меня ещё в Калифорнии, и теперь я постоянно на взводе! Ты близко, ты явно готов, а мы сопротивляемся этому влечению. Это сводит меня с ума.
— Два года? Ты серьёзно? — у него отвисает челюсть, и кажется, он немного бледнеет.
— Алло? Я тут пытаюсь развести тебя на секс, — я машу перед ним рукой, и он хватает меня за запястье, дёргая так, что я встаю перед ним. Затем он отпускает моё запястье, обвивает обеими руками мою спину и прижимает к себе.
— Саша, — говорит он предупреждающим тоном, и от его голоса рокочет всё его тело, заставляя мои соски затвердеть.
Как, чёрт возьми, Деклан может так возбуждать меня, когда всего неделю назад я не могла даже смотреть на него?
— Да, дорогой? — дразню я его.
Поскольку его горло так близко и такое доступное, я приподнимаюсь на цыпочки и нежно посасываю его кожу, двигаясь вдоль челюсти, прежде чем он опускается и прижимается своими губами к моим. Это так наэлектризованно и горячо.
Он приподнимает моё колено, чтобы я могла потереться об него. Я дёргаю его за футболку, проклиная тот факт, что мы оба слишком одеты для настоящего веселья.
В этот момент Синтия выкрикивает короткое ругательство, обнаружив нас в таком компрометирующем положении.
Ну, надо было ей зайти именно в этот момент.
Однако Деклану, похоже, всё равно. Он спокойно опускает голову, и его дыхание слегка щекочет мне ухо.
— Я понимаю твою точку зрения, поэтому мы обсудим решения за обедом, — обняв напоследок, он отпускает меня. — У меня есть немного свободного времени, так что я займусь твоей машиной. Позвони мне, если что-нибудь случится, — он кивает один раз Синтии, а затем уходит, оставляя меня разгорячённой и возбуждённой, тогда как он выглядит спокойным и контролирующим свои эмоции.
— Чёрт, мне может понадобиться сигарета после того, как я стала свидетелем такого! — поддразнивает Синтия, подходя ближе к моему столу и глядя в спину удаляющемуся Деклану.
Я пялюсь на него, потому что у этого мужчины отличная задница, но Синтия, к сожалению, не отвлекается на такие вещи.
— Итак, что происходит? Неделю назад ты даже не могла спокойно посмотреть в его сторону, не комментируя, какой он засранец, а теперь вы самозабвенно сосётесь в вестибюле?
— Гм… ну, в общем, всё сложно, — бормочу я, до сих пор чувствуя его прикосновение к своим губам и мечтая последовать за ним в его кабинет и обсудить решение моей ситуации с мокрыми трусиками намного раньше, чем в обед.
— Тогда, подруга, ты всё объяснишь
