Маруся так же лакомились сырниками, которыми их, не слушая протестов хозяйки, угостил Артур.
– Как ты спала? – спросил Артур.
– Хорошо.
– А я думал, что ты всю ночь ворочалась, придумывая новые версии.
– Нет, ночью я не думала о деле. Но на грани бодрствования и сна перед моими глазами промелькнула зачёркнутая огненной чертой четвёрка, и на её месте нарисовалась пятёрка.
– И что это значит? – с любопытством спросил Артур.
– Тогда я сама не поняла смысла этого символизма, а проснувшись, пришла к выводу, что жертв должно быть пять.
– Ты настолько доверяешь своему сну?
– Сон ведь отражает интуицию и логику, слившиеся воедино.
– Допустим, я соглашусь с интуицией. Но вот логика-то тут при чём?
– Я рассказывала тебе про листок с изображением скрюченных окровавленных пальцев!
– И что?
– Пальцев на руке пять!
– Изображение руки не обязательно указывает на количество жертв, – возразил Артур.
– Возможно, и нет. Но я чувствую, что было или будет ещё одно похищение.
– Так и хочется сказать: типун тебе на язык.
– Боюсь, что типун на моём языке ничего не изменит, – печально вздохнула Андриана Карлсоновна.
Артуру стало жалко смотреть на неё.
– Давай попробуем разложить по полочкам имеющиеся у нас факты, – предложил он.
– В том-то и дело, что нет у нас никаких фактов. Вся загвоздка в том, что я никак не могу понять, что может объединять эти семьи.
– Или этих мужчин, – тихо проговорил Артур.
– Допустим, что Артамонова и Пряшникова может объединять криминальное прошлое.
– Я бы и банкира добавил к ним в кучу.
– Допустим, ты прав! – воскликнула Андриана. – Но профессор Липатов в их компанию не вписывается!
– На первый взгляд да, – задумчиво проговорил он.
– И на второй не вижу связи.
– Связь может быть и не криминальной.
– А какой?
– Извини Андриана, но у них у всех молодые жёны, даже юные, а они сами…
Андриане стало обидно, но она промолчала, только подумала: «А кто же я, по его мнению? Рухлядь?»
Он догадался о её мыслях и сказал:
– Я не имел в виду дряхлую старость. А всего лишь значительную разницу в возрасте.
– До этого ты говорил, что это ничего не значит! – напомнила она с капелькой злорадства.
– Я не отрицаю! Говорил!
– Выходит, у тебя на неделе семь пятниц! – укорила она.
– Ничего подобного! Просто у меня открытый разум.
– Ладно, – сказала Андриана, – давай посмотрим, что может объединять этих женщин.
– Биографии их жён как раз таки более чем прозрачны. Никаких тёмных пятен и загадок. И у них ничего общего, кроме юности и красоты.
– Ты думаешь, что они красивые?
– Тут и думать нечего, – ответил он. – Все женщины хороши собой.
– Давай ещё раз посмотрим на них, – попросила она.
– Давай, – ответил он и сразу же открыл фото одной из женщин в купальнике.
– Лето, – обронила Андриана.
– Лето, – согласился он.
– Я уже поняла, что тебя волнуют молодые женщины в купальниках, – насмешливо проговорила она.
Артур фыркнул.
– Но я хочу, чтобы ты нашёл мне их последние фотографии.
– Зимние? – уточнил он.
– Да, недавние.
– На, вот начало декабря, – проговорил он, открыв страницу…
– Кто это?
– Ева Лапшина, жена профессора Липатова.
– А… – протянула Андриана. – Непонятно, почему подруга первой жены профессора считает её серой мышкой.
– Мало ли, – обронил Артур неопределённо.
– По-моему, она была не готова стать матерью, – заявила Андриана.
– Тебе-то откуда знать? – удивился Артур.
Андриана подумала и рассказала Артуру о разговоре Евы, подслушанном Сергеем Логачёвым. Правда, имени и фамилии своего информатора она не назвала.
– В этом нет ничего удивительного, – ответил Артур.
– То есть?
– У многих женщин бывает послеродовая депрессия.
– Ты-то откуда знаешь?
– Я много чего знаю. К тому же Ева привыкла вращаться среди людей, быть занятой работой. Теперь же, оказавшись выброшенной в совершенно другую жизнь, она могла растеряться, ощутить пустоту, образовавшуюся в её жизни.
– Я думала, что ребёнок, наоборот, даёт чувство занятости и своей нужности маленькому родному существу, – осторожно заметила Андриана.
– У всех по-разному, – упорно твердил Артур.
– Покажи мне ещё и другие её фотографии.
– Тоже зимние?
– Да, недавние.
– Вот они с мужем выходят из театра.
– Какая симпатичная на ней шубка.
– Угу.
– Артур! А кто их всё время фотографирует?
– Мало ли кто. Могут и сами себя. Или попросили кого-то.
– А меня вот никто не фотографирует, – вздохнула Андриана Карлсоновна.
– Не расстраивайся! Я тебя сфотографирую, – пообещал он.
– Правда? – обрадовалась Андриана.
– Конечно! Я же не знал, что ты хочешь фотографироваться.
Расслышав в его голосе иронию, она проговорила, как бы оправдываясь:
– Просто интересно посмотреть на себя со стороны.
– Я уже догадался. Смотри, вот Светлана Артамонова играет с кем-то в снежки! А вот Марина Пряшникова выходит из дома и садится в машину. Анна Туземцева обнимается со снеговиком…
– Подожди-подожди! – воскликнула она громко.
– Что случилось? – удивился он.
– Пока ничего. Ты не мог бы вернуться на все прежние сайты по порядку?
– Легко! – ответил Артур. – Но зачем?
– Потом скажу. Перелистай их. Только медленно, – попросила она.
– Хорошо. – Он выполнил её просьбу.
Андриана надолго прилипала к экрану ноутбука, тщательно рассматривая каждую фотографию.
– Может, тебе лупу принести? – не выдержав, усмехнулся он.
– Лупу пока не надо, – ответила она, оторвалась от экрана и протёрла глаза своими кулачками. А потом спросила: – Артур, ты ничего не заметил?
Он пожал плечами.
– Да как тебе сказать…
– Господи! Шубы! – воскликнула она. – Меня как током ударила мысль: на них похожие шубы!
– И что? Сейчас постоянно рекламируют всевозможные выставки шуб.
– Артур! На них какие-то необыкновенные шубы.
– Я мало что понимаю в шубах, – проговорил он.
– Я тоже, – призналась Андриана и попросила: – Давай посмотрим ещё раз.
– Давай! – согласился он, захваченный её волнением.
Они вдвоём долго рассматривали шубы.
– Я не помню, чтобы где-то видела такие, – наконец проговорила она.
– Ты знаешь, что я сейчас должен уехать, – сказал Артур. – Но я надеюсь, что сегодня вечером или завтра я пролистаю каталоги с шубами.
– Артур! Надо выяснить, что это за шубы и где они их купили.
– Ты думаешь, это важно?
– Пока не знаю, – призналась она.
– Хорошо.
– Я не отпущу тебя без обеда! – решительно заявила она.
– А что у нас на обед?
– Если не возражаешь, то вчерашний борщ. А на второе я быстро отварю спагетти. У нас ещё остались тефтели с подливой.
– А что ты будешь есть вечером сама?
– Ты мне столько всего приволок, что, сам сказал, хватит на неделю.
– Это сухомятка.
– У меня есть фарш! Сварю себе суп с фрикадельками.
– Ладно. На всякий случай свари и на мою долю.
– И пирог мы весь сейчас не съедим. Я его ещё дня два буду доедать.
– Так и быть, поем с тобой
