Книга С любовью, искренне, твоя - Меган Куин

Внезапно Хантер О’Рурк пятится из кабинета, исполняя странный танец — на самом деле это больше похоже на джигу, — красная клетчатая рубашка ярко контрастирует на уныло-сером фоне стен. Его руки подняты над головой, и он трясет кулаком в воздухе, когда его взгляд останавливается на мне, стоящей прямо посреди коридора с широко распахнутыми глазами.

Я действительно чувствую, насколько широко раскрыты мои глаза.

Хантер перестает танцевать, и на его лице расплывается широкая улыбка, как у Чеширского кота.

— Так, так, так, если это не друг Рима по переписке…

— О’Рурк! Уходи. Сейчас же. — Рим заполняет дверной проем, его голос звучит глубоко и резко, а на лбу появляется ещё более глубокая морщинка.

Наши глаза встречаются.

У меня сводит желудок.

О-о-о, Рим не счастлив, ни капельки, и я проклинаю Хантера О’Рурка за то, что он вывел его из себя. Последнее, что мне было нужно, это чтобы он был в плохом настроении, когда я хотела навязать ему сотрудничество перед своим уходом.

Блин, блин, блин.

Я расправляю плечи и прочищаю горло.

— Хорошо, хорошо. Я ухожу. — Хантер поднимает руки в притворной капитуляции.

— Эй, Пейтон, спасибо, что разбудила зверя и оставляешь нас на произвол судьбы.

Ублюдок на самом деле подмигивает, как будто ему смешно, слегка подпрыгивает и отдает честь, быстро шагая по коридору.

Свистит.

С недоверием смотрю Хантеру вслед. Что за…

— Левек, идите сюда. Сейчас же. — Он кивает головой в сторону своего кабинета.

Я стою на месте, нервничая.

— Скажи «пожалуйста».

Рим свирепо смотрит на меня. Его ноздри раздуваются.

— Пожалуйста.

Я пробираюсь в его кабинет, словно крыса, чувствуя себя фальшивкой — сплошная фальшивая бравада и расшатанные нервы.

Моё сердце никогда не билось так беспорядочно, и мои соски никогда не были такими сморщенными. Мне страшно, я переживаю. Понятия не имею, чего ожидать.

Дверь захлопывается, и Рим подходит к своему столу, а затем прислоняется к деревянной столешнице. Упирается в стол руками, и я замечаю, что его костяшки пальцев побелели от крепкой хватки.

— Почему? Зачем ты это сделала? — Голова Рима опущена, но его глаза прожигают дыру прямо в моей груди. — Скажи мне. Я имею право знать.

Ух ты. Он не теряет времени даром.

Сплетаю руки так же крепко, как переплетены нервы в моем животе.

Этот Рим, стоящий передо мной? Я не привыкла к нему. Я привыкла к раздраженному боссу Риму, требовательному и настойчивому, потому что он перфекционист. Хочет, чтобы всё было сделано правильно с первого раза. Требует уважения и командует всеми.

Этот Рим другой. Он уязвим, неуверен и насторожен, потому что выглядит… на самом деле немного обиженным. Что странно.

Как будто он принял всё это близко к сердцу.

Потому что это было личным.

Но я никогда не хотела причинить ему боль или унизить его.

Я должна все ему объяснить — просто у меня с трудом получается подобрать слова.

— Я… — прочищаю горло. — Это было на моём дне рождения и… я была пьяна. Действительно в стельку, как я и написала в электронном письме, пьянее, чем когда-либо.

Я легковес, спросите кого угодно.

— Значит, ты решила охотиться на меня в состоянии алкогольного опьянения?

— Охотиться на тебя? — Я удивлена. Это то, что он думает? — Нет. Я не охотилась на тебя — вовсе нет. Это просто…

Испускаю долгий прерывистый вдох и делаю шаг вперед, глубже в темницу его кабинета. В его кабинете стены более темного серого цвета, чем в общей зоне за моей спиной, темный стол и серебристая отделка. Мужественный и суровый. Как он.

— Это был мой день рождения. Мы действительно видели тебя в баре той ночью, и всё было как в тумане, но ты был там.

— Я не хожу по барам. — Рим не закатывает глаза, но близко.

— Не-а, ходишь. В ночь моего дня рождения мы видели тебя. Ты был один, но у меня сложилось впечатление, что ты ждал кого-то, кто так и не появился. Ты выпил одну рюмку, а затем встал и ушел.

Я выдыхаю, разжимая пальцы.

— Ты даже не посмотрел в мою сторону — как и в любой другой день здесь, в офисе, — и это так меня разочаровало. И я бы подошла, но действительно было похоже, что ты с кем-то встречаешься, и я не хотела мешать. Потом мои подруги-чудачки спрятались от тебя, забившись в кабинку, и я была не в состоянии справиться со всем выпитым алкоголем. — Не могу поверить, что признаю это вслух. — Всё, чего я хотела, — это немного твоего внимания.

Мой голос неожиданно затихает, и я ненавижу это.

Рим использует тишину как возможность изучить меня, на его сильной челюсти заходили желваки, пока он обдумывает моё признание.

Я не могу смириться с тем фактом, что он ничего не говорит — никогда не могла, поэтому моё лицо заливается румянцем через несколько секунд.

— Ты ни разу не взглянул на меня. А когда ушел, в пьяном угаре я призналась своим подругам, что тайно влюблена в тебя. — Теперь мои руки оживленно жестикулируют, пока я рассказываю свою историю. Выкладываю всё начистоту. — Жен пришла в голову безумная идея создать фальшивый адрес электронной почты, и у неё был планшет в сумочке, потому что она всегда…

Рим прерывает меня.

— Женевьева Портер из отдела ИТ?

Я киваю, как идиотка.

Он отталкивается от стола и обходит его.

— Она уволена.

Рим тянется своей длинной рукой к телефону, лежащему на столе.

Твою мать.

— Рим! Пожалуйста, не надо. — Боже мой, он не может уволить мою лучшую подругу.

Слезы уже наворачиваются на мои глаза, паника кружит где-то в глубине моей души. Жен нельзя увольнять. Почему я назвала только её имя? Почему?

Я такая тупица.

— Прошу тебя, Рим. Пожалуйста, не увольняй её, — снова умоляю сдавленным от слез голосом. Хватаю его за руку, которой он держит телефон.

Он непоколебим, когда начинает указывать на нарушения Жен:

— Она создала корпоративную учетную запись электронной почты для личного пользования. Использовала собственность компании в личных целях. Создала адрес электронной почты, чтобы анонимно терроризировать начальника, и солгала об этом. — Рим прислоняется к столу, скрестив руки на груди. — Мне продолжить?

— Ей нужна эта работа… — Больше, чем мне.

Я всё ещё сжимаю его руку, удерживая её, не давая ему поднять трубку офисного телефона и позвонить в отдел кадров. Или охране.

— Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему я в сию секунду не должен вышвырнуть её задницу на улицу вместе с твоей.

Причины, по которым Жен должна сохранить эту