Донал был смущен. Он понимал, что отреагировал не совсем так, как нужно.
Вы…
Никогда.
После того, что Лора для него сделала, с его стороны было бы, конечно, глупо приглашать её поужинать с ним. Она отправится обедать со своими богатыми знакомыми, вращающимися в таких кругах, которые простому полицейскому и не снились.
— Я вам очень благодарен, — произнес он ей вдогонку, когда Лора уже выходила из кухни.
— Всегда рада оказать услугу.
Дверь, подчинявшаяся специальным чарам и не требовавшая помощи духа, сама собой захлопнулась, как только каблуки Лоры застучали по полу коридора. Вскоре их звук затих вдали.
— Что ж, — пробормотал он, обращаясь к самому себе, — посмотрим, что у нас тут на ужин.
На самом деле Донал уже не чувствовал никакого голода, но помнил слова сестры Фелиции, говорившей, что ему нужно регулярно питаться, в противном случае выздоровление займет гораздо больше времени. По размышлении он пришел к выводу, что время пренебрегать подобными советами ещё не настало.
Донал отыскал завернутый в пергамент кусок алкадийского розового сыра и картонную коробку супа из черных бобов. А также немного черных крекеров. Этого с него вполне хватило. Он стал искать какую-нибудь кастрюлю.
И ничего не нашел.
— О кровавый Танатос!
В конце концов он решил, что придется съесть суп холодным прямо из коробки. У сыра и черных крекеров вкус был довольно… интересный.
На коробке с крекерами стояла дата: 22-е секстембря 6604 г. Кладовая казалась вполне надежной. Продукты здесь не должны были испортиться.
Что ж это за «пентхаус» такой, в котором в комнатах адский холод, на кухне нет свежих продуктов, а только крекеры трехлетней давности и замороженный сыр?
Донал ел медленно, затем смел крошки и сложил тарелки в раковину. Из закашлявшего крана вначале полилась ржавая вода — создавалось впечатление, что здесь ею уже давно не пользовались. Доналу пришлось довольно долго ждать, прежде чем вода очистилась и стала пригодной для мытья посуды. Затем раковина сама ополоснула тарелки — из неё вытянулись маленькие ручки, которые вымыли, вытерли всю посуду и расставили её сушиться.
Донал вернулся по гулкому коридору в высокую темную спальню. Он долго смотрел на громадную кровать, затем разделся, отыскал нужную картонную коробку, из которой извлек потрепанную книжку с оторванной обложкой. Это был тот самый роман «Человек. Месть», который он начал читать накануне событий, связанных с дивой.
Чув?..
Нет.
Он взял книгу с собой в постель.
Донал сел, откинувшись на подушки с шелковыми наволочками, отливающими серебристо-ртутным сиянием, и стал читать при свете мерцающих бледно-голубых язычков пламени. В этом фантастическом повествовании он находил какое-то утешение. Реальная жизнь и реальный мир во многом утратили для него логику и смысл.
Через какое-то время Донал закрыл глаза, положил книгу на колени, и его начал понемногу окутывать теплый оранжевый сон.
Проснулся Донал от жажды. В нижнем белье прошел на кухню…
И замер.
Ты чувствуешь?..
О моя Смерть, да!
В коридоре стояла Лора, совершенно обнаженная. За ее спиной были распахнуты высокие стрельчатые окна. В них врывался обжигающе холодный воздух морозной ночи. Ртутный дождь из-за сильного ветра шел почти горизонтальной полосой.
А прекрасная белая кожа Лоры отливала серебром. Глядя на неё, можно было подумать, что она вот так, без одежды, выходила на улицу.
— Ты такой теплый, — прошептала она. Веки её дрогнули. — Я не хотела…
Что-то в Донале пыталось его удержать, но большая часть его естества толкала лейтенанта вперед. И он сделал шаг по направлению к Лоре.
— Так близко к живым. Целый день на работе…
— Ты само совершенство, — хриплым голосом произнес Донал.
Чувствуешь песню?
Нечто, какая-то мощная сила прокатилась по всему естеству Донала.
Я не знаю.
Наверное, какое-то мгновение он пытался побороть влечение, или же ему это просто показалось, так как практически сразу же он отдался происходящему.
Донал провел рукой по одной из округлых холодных грудей. Сосок был набухший и ледяной, как сталь.
— О Танатос!
И они заключили друг друга в объятия. Время здравых размышлений миновало.
* * *
Лора, бледная и сильная, оседлала его и громко рассмеялась, когда Донал вошел в неё. Новый прилив восторга у неё вызвали его ласки, то, как Донал касался её груди. Он откатился на бок, и Лора оказалась внизу. Донал целовал ледяные соски, вводя палец ей в вагину. Ещё мгновение — и Лора издала громкий крик, задрожала и снова рассмеялась.
Ты…
Не сейчас.
Донал покрывал поцелуями бледную мягкую кожу, холодом обдававшую его губы, его тело. Всего через несколько минут Лору снова охватило возбуждение. Она выгнулась дугой, когда Донал воспользовался языком. Затем он снова вошел в неё и достиг вершины наслаждения одновременно с ней.
— О Смерть!..
— Ты чудесна, — произнес он. К нему вернулась способность говорить.
— А ты гениальный любовник.
Они прижались друг к другу.
— Черт! — Доналу вдруг судорогой свело ребра. — Извини.
Он откатился в сторону.
— С тобой все в порядке, возлюбленный?
— В порядке. — Донал потянулся, хотя это причинило ему сильную боль. — Подожди, пока ко мне вернется вся моя сила.
Он снова приблизился к Лоре и поцеловал её холодные губы.
— Да, хорошо… Тебе нужно поспать, мой дорогой Донал. Или утром от тебя не будет никакой пользы.
Какую пользу она имеет в виду, на работе или в постели? Улыбнувшись, Донал хотел было задать ей вопрос, но он лежал на самой удобной кровати в своей жизни, утомленный любовью и ослабевший от боли.
Ты чув?..
Не знаю. Не помню. Какое это имеет значение?
Донал погрузился в состояние, которое могло быть как сном, так и трансом, но в любом случае никак не было связано с реальным миром. Он испытывал то несказанное наслаждение, которое так редко выпадает на долю простого смертного.
Он уплывал куда-то в сновидениях или фантазиях.
Когда Донал проснулся, в комнате вновь стоял жуткий холод. Было темно, горел только один бледно-голубой язычок пламени. Лоры в постели не было.
Что мы наделали?
Желание лишило их разума. Как вообще такое могло случиться?
