– А сколько ему?
– Тридцать скоро. Они нынче считают, что это и не возраст даже, тридцать теперь – как раньше двадцать.
– Ну, так, может, это девушка захотела замуж… – неуверенно заметила Надежда.
Нина покачала головой в сомнении, и Надежда была с ней согласна. Если девушка захотела бы замуж, то не за такого, как Нинкин сын. Толку с него в семейной жизни не будет никакого. Как говорится – ни любви, ни денег. И детей от такого в здравом уме заводить никто не станет… Ну не для того же они официально поженились, чтобы в монастырь пустили!
Надежда даже удивилась: оказывается, Нина прекрасно знала своего сына. Отчего же тогда раньше никаких мер не принимала, чтобы он такой не вырос? Или только сейчас поумнела, после того, как по голове получила?
– Кстати, насчет пазла… – Она вспомнила, зачем пришла. – Ты нарисовала портрет того мужчины?
– Ну смотри… – Нина порылась в столе и положила перед Надеждой листок.
Мужчина лет пятидесяти, может, чуть больше, солидный, ухоженный, чисто выбритый. Волосы лежали пышной волной, брови широкие, темные, взгляд прямой, серьезный, видно, что привык повелевать. И голос небось – баритон вальяжный.
– Никак не похож он на убийцу. И на грабителя тоже, – сказала Надежда, фотографируя рисунок на телефон. – Если ты ничего не напутала, конечно.
– Так и стоит перед глазами его лицо. И пальто у него такое… серое в елочку, сидит хорошо, и ботинки… хорошие, итальянские, ручной работы.
– Размер какой? – Надежда вспомнила про следы.
– Большой, не меньше сорок пятого. Крупный мужчина, солидный, вальяжный… А почему ты сказала, что он грабитель? Это он пазл украл?
– Ну да…
– А знаешь, я не удивляюсь, – сказала Нина. – Понимаешь, пазл этот явно необычный, непростой… когда я его собрала, меня охватило какое-то удивительное чувство…
– Верю. – Надежда вспомнила, как, рассматривая фотографию мандалы, присланную Ниной, едва не провалилась куда-то, спасибо коту, вонзил в нее все когти, она и очнулась.
– Надя, ты ведь так просто это дело не оставишь, я знаю. Потом расскажешь мне все?
– Только помалкивай пока!
– Слушайте, вы чай будете пить или нет? – Надя в который раз вошла в комнату с чайником. – Ведь торт заветрится!
Торт и правда оказался выше всяческих похвал, и Надежда съела два куска, чего не позволяла себе очень давно.
На улице сильно похолодало, и, придя домой, Надежда включила телевизор, чтобы узнать прогноз погоды. Начинались выходные, так что неплохо было бы съездить за город или погулять в центре, а то муж и правда выглядел усталым.
Выпуск новостей заканчивался, и ведущая с унылым лицом проговорила:
– А сейчас новости культуры. Сегодня в библиотеке имени Пржевальского состоится встреча с известным писателем и историком Петром Петровичем Линдтом, который представит читающей публике свою новую книгу «Черный легион»…
Надежда подумала, что где-то слышала фамилию этого писателя, но вспомнить помешал кот, который в самых грубых выражениях потребовал еды.
– Надо же, Бейсик, – подсыпав в миску корм, Надежда обратилась к коту за неимением другого собеседника, – оказывается, у нас в городе есть даже библиотека имени Пржевальского! Про лошадь слышала, а про библиотеку нет. Как говорится, люби и знай свой край…
Кот всем своим видом дал понять, что ни лошади, ни библиотеки, ни сам Пржевальский его нисколько не интересуют, но корма нужно положить побольше.
– Приземленное ты создание… Бездуховное… – проговорила Надежда и добавила чисто из вредности: – Лошадь Пржевальского и то небось духовнее тебя!
На что кот выгнул спину и просемафорил ей желто-зелеными глазами: «Сама ты лошадь!»
Обидеться Надежда Николаевна не успела, поскольку неожиданно вспомнила, где и от кого слышала про Петра Линдта. Священник из буддийского дацана сказал, что этот самый Линдт больше всех может рассказать о черношапочных буддистах Тибета.
– Я должна непременно пойти на эту презентацию! – заявила Надежда коту.
Бейсик посмотрел на нее с явным неодобрением, потом вроде как пожал плечами и вышел. «Что с тебя взять…» – говорил его поднятый хвост.
Надежда быстро нашла в Интернете сайт библиотеки имени Пржевальского, где выяснила адрес и узнала время начала презентации. До начала оставалось два часа.
Кое-как переделав домашние дела, без пяти семь Надежда Николаевна уже входила в красивый голубой особняк на Литейном проспекте, фасад которого украшали пышнотелые кариатиды.
Зал библиотеки оказался почти полон – видимо, у Петра Линдта было немало почитателей. А может быть, не только почитателей, но даже читателей, что куда важнее.
Большую часть присутствующих составляли тянущиеся к культуре дамы раннего пенсионного возраста, посещающие мероприятия такого рода парами. Попалось и несколько унылых мужчин, один бодрый военный отставник и даже одна довольно немолодая супружеская пара. Муж, которого жена явно затащила на лекцию силой, чувствовал себя не в своей тарелке, то и дело вертел головой и поправлял тесный воротничок рубашки. Жена смотрела на него строго, дергала за руку и шипела что-то сквозь зубы.
Надежда нашла свободное место поближе к выходу и приготовилась слушать, как вдруг заметила во втором ряду удивительно знакомую фигуру. Приглядевшись к ней повнимательнее, она узнала Ксению. Та снова загримировалась: навела на глаза черно-синие тени, надела иссиня-черный парик и шаль в ярких цветах, но обмануть наметанный глаз Надежды не сумела.
«Нет, с переменой образа у нее явно проблемы, – подумала Надежда Николаевна, в свою очередь, надевая очки и прикрывая волосы шарфом. – Это надо сообразить – явиться в библиотеку в таком виде! Она же сразу в глаза бросается! Сюда такие не ходят».
Надежда попыталась вспомнить, во что была одета при последней встрече с Ксенией. Вроде бы в куртку… ну да, она еще измазала ее грязью, когда по лестницам да по трубам лазила. А сегодня на ней было стеганое пальтишко, которое Ксения точно не видела, да еще очки… так что, если близко к ней не соваться, она Надежду не опознает.
В эту минуту в помещение быстрой летящей походкой вошел высокий худощавый человек неопределенного возраста. Его можно было принять как за моложавого шестидесятилетнего мужчину, так и за рано состарившегося сорокалетнего. Седые волосы были коротко подстрижены, под мышкой он сжимал портфель.
Увидев его, сотрудница библиотеки, которая вела вечер, засияла и проговорила с придыханием:
– Разрешите представить вам известного востоковеда, историка и писателя Петра Петровича Линдта!
Читатели робко захлопали. Линдт театрально поклонился, поздоровался с читателями и начал красивым, хорошо поставленным баритоном:
– Когда в мае сорок пятого года советские войска вошли на улицы Берлина, красноармейцы с удивлением увидели множество мертвых людей явно азиатского происхождения в черной эсэсовской форме без знаков различия… – Он сделал выразительную паузу и оглядел присутствующих, чтобы увериться, что до них вполне дошел смысл его слов. – Вскоре выяснилось, что эти люди – тибетцы, жители огромного, труднодоступного района в горах Центральной Азии. Представители армейской разведки попытались выяснить, как тибетцы оказались в Германии и почему на них была эсэсовская форма. Долгое время это не удавалось узнать – живых тибетцев в Берлине не нашли, а немцы, которым задавали вопросы на эту тему, или ничего не знали, или не хотели ничего говорить. Однако со временем крупицы информации начали просачиваться то там, то здесь, и вскоре картина стала вырисовываться. Как выяснилось, в недрах СС с начала тридцатых годов существовала секретная, тщательно законспирированная организация «Аненербе», или «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». У ее истоков стояло немецкое оккультное и политическое общество Туле, созданное в Мюнхене в тысяча девятьсот восемнадцатом году и занимавшееся изучением германской древности. Также на создание организации «Аненербе» повлияла книга немецкого историка Германа Вирта «Происхождение человечества: исследование по истории религии, символики и письменности древней атланто-нордической расы». В этой книге Герман Вирт утверждал, что у истоков человечества стоят две проторасы: нордическая – высокодуховная раса с Севера, иначе – раса гиперборейцев, и раса с Юга, пришельцы с древнего южного материка Гондвана, которые живут под влиянием низменных, первобытных животных инстинктов. Вирт считал, что пришельцы с Гондваны – это особый вид существ, в принципе отличный от человека и скорее близкий к зверям. Он противопоставлял духовного человека Севера и южного человекозверя, которого считал не только нечеловеком, но и античеловеком, то есть ставил его на лестнице эволюции даже ниже обычных животных. Причиной всех разрушительных процессов в обществе, созданном представителями нордической расы, причиной войн, бедности, классовой вражды Вирт считал преступное расовое смешение между гиперборейцами и низменными, примитивными, звероподобными выходцами с другого континента – Гондваны. Эти бесчеловечные взгляды впоследствии стали научным обоснованием для проведения нацистами так называемой «расовой гигиены»… Кроме Вирта, у истоков общества «Аненербе» стоял оккультист Фридрих Хильшер – возможный прототип Оскара Лаутензака, героя романа Фейхтвангера «Братья Лаутензак», профессор из Мюнхена Хаусхоффер – его ассистентом какое-то время был видный нацист Рудольф Гесс, который позднее познакомил своего наставника с Гитлером, а также шведский исследователь Свен Гедин – специалист по Востоку, много путешествовавший по Тибету…
