Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
души человек, которая несмотря на разногласия придёт на помощь, и то, что дома меня всегда ждала мать, с которой мы, бывало, сильно ссорились. Она ждала от меня великих свершений и побед, а я приносил лишь тройки по математике. Не то, чтобы я был глуп в учёбе, просто в какой-то момент ввязался в плохую компанию. А когда меня исключили из комсомола, мама окончательно разочаровалась во мне, как я предположил. Да и слова её были словно ножом по сердцу.
— Ты глупец, который ничего не добьётся в жизни.
Последнее, что я услышал, перед тем как уйти из дома в ночи. Лиза пыталась остановить меня, даже выбежала на улицу и какое-то время следовала за мной и умоляла успокоиться. Но я был непреклонен. С Лизой мы простились на доброй ноте и я отправил её обратно, следить за матерью. А сам зарёкся больше никогда не обращаться к ней. Слишком сильно задели мою эгоистичную душу её слова. Поначалу было трудно жить одному в частном доме, да и к тому же в Мещерино я приезжал в основном летом, а осенью пришлось разбираться с заботами о целом участке. Благо Гена помогал, он с рождения жил там, поэтому мало по-малому помог освоиться в доме. Бывало, хотелось дойти до ближайшей телефонной будки и набрать домашний номер, или же написать письмо матери. Но что-то останавливало меня. А когда приходили её редкие письма, я каждый раз страшился читать их, а затем всё равно открывал конверты и пробегался глазами по тексту. Зачастую это были банальные рассказы о том, как проходит её день на швейном заводе, или о том, куда они с Лизой ходили. Как будто и не было той ссоры. На её письма я не отвечал. Боялся. Чего, правда? Не знаю…
А через полгода она умерла. Её сразил сердечный приступ, хотя раньше проблем со здоровьем у неё не наблюдалось, да и лет ей было всего пятьдесят. Ужасный камень лёг мне на душу, я знал, что по большей степени виноват в её смерти. Ведь сердце обеспокоенной матери- самая хрупкая вещь. Я до сих пор считаю, что умерла она из-за моей выходки.
Второй удар пришелся на моё тридцатилетие. Стоит отметить, что после Тани у меня долгое время не было возлюбленной, да и не до этого было. Гена часто предлагал мне в качестве жены ту или иную особу, а я лишь косился на них с презрением. Что-то не так было во всех этих девушках. А может это во мне что-то не так? Такой вопрос я задавал себе не раз за те пять лет, что я прожил в одиночестве.
Однажды, прогуливаясь под весенним дождем, я шёл мимо местного дома культуры и увидел одинокую фигуру в бежевом плаще. Она вся продрогла и, стоя под холодными каплями, осматривалась по сторонам. Во мне вдруг пробудился невероятный интерес к её личности, и я подошел к ней, предложив зонтик.
— Что вы, не стоит. Совсем скоро меня встретят. — Отмахнулась она, и с её длинных каштановых волос стекли новые капли дождя.
— Вы уже давно здесь стоите.
— Меня вот-вот встретят. — продолжала твердить она и смотреть на дорогу.
Я не собирался уходить. Что-то мне подсказывало, что этой девушке нужна моя поддержка, ведь бедняжку оставили совсем одну на этой пустой улице.
— Тогда я тоже подожду. Может и меня кто встретит. — Я подмигнул ей и закрыл свой зонтик.
Так я и познакомился с Машей. в тот злополучный вечер она ждала своего жениха, который, как оказалось позже, вовсе не собирался встречать её, а уехал к новому объекту обожания. А с Машей мы тем вечером отправились в ближайшую булочную, где я угостил её чаем и ватрушкой с творогом. Со мной она держалась довольно сдержанно, однако в её карих глазах я видел множество немой благодарности.
Наши отношения завязались довольно быстро. Мы много общались, много гуляли, проводили время у меня дома, а её любимым занятием было устраивать на моей кухне танцы под популярную тогда эстраду. Однако всё то, что любила она, не любил я. Пластинки, которые она выбирала, я бы никогда не выбрал, а книги, которые она перечитывала раз за разом, я даже не хранил у себя на полке. Поначалу я заставлял себя думать, что эти различия в наших предпочтениях играют нам на руку- ведь таким образом мы никогда не надоедим друг другу с одними и теми же разговорами. Но я ошибся. Так же, как и в том, что любил её. Гена постоянно шутил про свадьбу и где её праздновать, а я старался переводить эту тему. Друг возлагал на нашу пару огромные надежды, ведь наконец мы сможем дружить семьями. Да и сама Маша делала неоднозначные намеки. А я снова по дурости поддался всеобщему мнению и сделал ей предложение. После этого мы прожили ещё год, кочуя каждый день от моего дома к центру Мещерино. Она безумно любила меня, иногда её выходки даже начинали пугать. Зачастую во время ссор она любыми способами пыталась удержать меня, унижаясь и моля о прощении на коленях. Также её частые истерики выводили меня из себя, и постепенно к Маше у меня появилась доля отвращение. Когда я пару дней не заходил за ней, чтобы снова отправится по привычному маршруту, Маша в слезах пришла ко мне домой под ночь и устроила очередной скандал.
Я понял, что дальше так продолжаться не может, а подготовка к свадьбе, тем временем, шла полным ходом. Дата выпала на мое тридцатилетие, что ещё сильнее огорчило меня. Я чувствовал, как сам загнал себя в ловушку.
Мне было безумно жаль Машу, она импонировала мне как товарищ, но любви к ней я не испытывал. А как жить с тем, кого не любишь? Вот я наконец и собрался с мыслями, чтобы бросить её. А Маша устроила очередную истерику, и в ту ночь говорила только она, а я лишь молча курил и абстрагировался от тяжести на душе.
В назначенный день свадьбы и по совместительству в мой день рождения Маша покончила с собой.
Третий удар был спустя шесть лет, когда спонтанный поход ко врачу обернулся для меня трагедией. Я уже практически не помню, как сидел в этом кабинете с зелёными стенами, как
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
