в Йоркшире, самом густонаселенном графстве, за ним шли Норфолк и Саффолк – 103 человека в каждом. Список замыкал Уилтшир, где отыскали всего трех беглецов. Общая сумма собранных денег составляла чуть меньше 400 фунтов[66]».
Англосаксонский монарх в окружении своих советников. Миниатюра из рукописи «Шестикнижия». XI век
По сути, королевские выездные суды были настоящими представителями короля, они занимались всем – от уголовных дел до выявлений халатности местных чиновников. Но как обычно бывает, благое начинание было поставлено на службу пополнения казны и доведено до абсурда. Выездные суды зверствовали так, настолько придирались к любым мелким нарушениям и штрафовали за все подряд, что после их приезда целые районы впадали в нищету. Когда в 1233 году выездной суд отправился в Корнуолл (и так один из самых отсталых регионов), там началось массовое бегство людей из городов и деревень в леса.
Выездные суды просуществовали до XIV века, но с укреплением системы суда присяжных нужда в них отпала, и они фактически прекратили свое существование.
Некоторые примеры дел, рассматривавшихся выездным судом в Бедфордшире в 1202 году
Генри Бассел подал апелляцию (возбуждено уголовное дело) против Гилберта из Флиттона за убийство своего брата Джона, в котором, как он утверждал, Гилберт признался. Роберт, декан Бедфорда, потребовал для того «привилегии духовенства» (то есть передачи его дела церковному суду), поскольку Гилберт был клириком.
Уильям из Мортона и Саймон Карпентер были объявлены вне закона за смерть Уолтера из Ли, поскольку считалось, что они убили его.
Жена Хью из Бедфорда Мод была поймана на продаже эля неправильным галлоном. Поскольку она не смогла оправдаться, ее оштрафовали на две марки.
Роберт из Саттона подал жалобу на Бонфанда из Бедфорда за нанесение увечий его племяннику Ричарду, который умер от полученных ран. Бонефанд присутствовал на слушании, защищал себя и предложил самому заплатить короне за проведение расследования, чтобы определить, виновен он или нет. Присяжные решили, что он невиновен, и Бонефанд был освобожден, а Ричард арестован за ложное обвинение.
Казни и не только
Что касается наказаний за уголовные преступления – убийство, кража со взломом, грабеж и крупная кража (на сумму свыше 12 пенсов[67]) по установленным во времена Генриха II законам по-прежнему влекли за собой смертную казнь. Насильника кастрировали и ослепляли, а за поджог, который тогда входил в число тягчайших преступлений (напоминаю, что большая часть строений была деревянной), сжигали заживо.
Впрочем, женщин сжигали и за другие преступления – костер вообще был в Англии традиционно «зарезервирован» за слабым полом. Вообще в Средние века женщин редко приговаривали к смертной казни, но если уж это делали, то старались провести ее так, чтобы соблюсти приличия. Все эти популярные картинки с полуобнаженными дамами, которых бьют кнутом на глазах у толпы или ведут на костер в разорванной полупрозрачной сорочке, – исключительно фантазии художников. Пороли женщин без зрителей, причем в роли экзекуторов нередко тоже выступали женщины, чтобы никто не любовался на голые телеса. И костер в качестве наказания использовался тоже по этой же причине – тело быстро сгорало, тогда как повешенной можно было заглянуть под юбку, а уж другие, более сложные казни, нередко сопровождались повреждением одежды и тоже могли оскорбительно оголить женщину.
Вот такая она, средневековая логика! В наше время самостоятельно до их мотивов трудно додуматься.
Что касается мужчин, то их казни были не намного разнообразнее. Представителей высших классов общества обычно обезглавливали, а всех остальных – вешали. Но кое-где придерживались местных традиций – хоронили заживо, привязывали к столбу во время отлива, а в Дувре, например, сбрасывали со скалы.
Особо выделялась казнь изменника – у него полагалось вырвать сердце, кишки и внутренности, пока он был еще жив, затем обезглавить и четвертовать, а голову выставить на всеобщее обозрение – для устрашения. Считалось, что предатель должен погибнуть в таких муках, чтобы он даже в адском огне испытал облегчение. Земли изменника конфисковывались в пользу короны. Впрочем, и имущество обвиняемых в тяжких преступлениях тоже конфисковывалось, а родне приходилось радоваться, что их оставили в живых, потому что считалось, что злодейство у преступников врожденное и идет от «отравленной крови», так что вся его семья тоже становилась подозрительной.
Еще нужно отметить некоторый шаг вперед в том, что касалось непредумышленных убийств; хотя по закону между ними и умышленными убийствами не было разницы, все же за убийство в целях самообороны или в результате несчастного случая обычно не вешали. Приговаривали как положено, а потом запрашивали помилование у короля, которое практически всегда даровалось. Правда, ожидать его приходилось в тюрьме. Юридическая разница между умышленным и неумышленным убийством была закреплена только в конце XIII века, когда появилась статья, позволяющая присяжным голосовать по этому вопросу.
За кражу денег или вещей стоимостью меньше 12 пенсов ставили к позорному столбу, пороли и отрезали ухо. Если ловили на краже повторно – отрезали второе ухо. На третий раз просто вешали.
Отдельно надо упомянуть такие преступления, как ересь, колдовство и принятие иудаизма – инквизиции еще не существовало, но за все это сжигали на костре. Причем церковные суды сами к смерти не приговаривали, а передавали таких преступников в руки светского правосудия.
Вильгельм Завоеватель (посредине) со своими братьями. Гобелен Байё. XI век
Но и у церковных судов хватало дел – иски о клевете, лжесвидетельстве, распространении порочащих слухов, двоеженстве, прелюбодеянии, кровосмешении, расторжении браков, да и вообще практически все, что касалось личной и семейной сферы, было в юрисдикции церкви.
Хотя о роли церкви в английском правосудии надо сказать отдельно.
«Привилегия духовенства»
О конфликте Генриха II с его бывшим лучшим другом Томасом Бекетом, архиепископом Кентерберийским, я уже писала, повторяться не буду. Уточню только, что король не просто так поднял этот вопрос: подсчитано, что в то время каждый шестой житель Англии либо каким-то боком принадлежал к духовному сословию, либо был под юрисдикцией церкви, и что немало священнослужителей, избежавших наказания благодаря своему сану, были виновны в тяжких преступлениях, таких как убийство или изнасилование.
Попытка Генриха II заставить клириков отвечать по всей строгости светского закона успехом не увенчалась, церковь стеной стояла за свои привилегии. Не пошла она и на предложенный королем компромисс, предлагавший за тяжкие преступления лишать священнослужителей сана и передавать их светскому суду, поскольку они перестали быть духовными лицами. Церковные правоведы ему ответили, что лишение сана – уже наказание, следовательно, если человека еще и передать
