знак своего достоинства» (Петербург в 1720 году // Русская старина. 1879).
90-пушечный линейный корабль «Лесное». На заднем плане справа виден форт Кроншлот
А вот что записал во время визита герцога Голштинского Карла-Фридриха в Санкт-Петербург, состоявшегося в 1721 г., сопровождавший его камер-юнкер Ф. В. Берхгольц: «Осмотрели… и самое Адмиралтейство. Оно имеет внутри большое, почти совсем четырехугольное место, которое с трёх сторон застроено, а с четвёртой открыто на Неву, где корабли строятся, а потом спускаются в воду. Против открытой стороны находится большой въезд, или главные ворота, над ними устроены комнаты для заседания Адмиралтейств-коллегии… в одном из флигелей устроена обширная зала, где рисуют и, если нужно, перерисовывают мелом вид и устройство всех кораблей, назначенных к постройке… Потом прошли в флаговый зал, где приготовлена была закуска. В этом зале развешаны под потолком все флаги, знамёна и штандарты, отнятые в продолжение последней войны у шведов» (Дневник камер-юнкера Берхгольца. 1721–1725 гг.).
Адмиралтейские верфи со стороны Васильевского острова (2-е Адмиралтейство). Рис. X. Марселиуса. 1725 г.
Заложенная в 1704 г. Адмиралтейская верфь уже к середине 1720-х гг. стала одним из самых крупных судостроительных предприятий Европы. На ней работало более 10 тысяч человек. К этому времени здесь уже построили 23 линейных судна, в том числе 90-пушечный корабль «Лесное» и 92-пушечный «Гангут». Английское правительство, обеспокоенное усилением русского флота, в 1719 г. даже предписало всем своим подданным покинуть Россию. А всего флот к концу царствования Петра I насчитывал 48 линейных кораблей и 305 галер. Намеченная Петром программа строительства кораблей Балтийского флота (5 — 80-пушечных, 12 — 70-пушечных и 12 — 50-пушечных линейных кораблей, а также 6 — 32-пушечных фрегатов и 6 — 18-пушечных шняв) была с лихвой перевыполнена.
При спуске кораблей на площади торжественно выстраивались войска, производился артиллерийский салют. Мастерам, строившим корабль, царь лично вручал серебряное блюдо, на котором лежало по три рубля за каждую пушку, стоящую на спускаемом судне. А. С. Пушкин в связи с этим писал: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль — при стуке топора и громе пушек».
К концу царствования Петра I в открытом в сторону Невы адмиралтейском дворе находилось 9 эллингов для строительства судов и сухой док. По периметру двор был обведен внутренним каналом, соединенным с Невой, сооружения верфей окружены земляными валами с пятью пушечными бастионами, глубоким рвом и широкой (более 300 сажен, или около 650 м) эспланадой. На бастионах установили 108 корабельных пушек. По сути дела, адмиралтейские верфи представляли собой настоящую крепость. Как и бастионы Петропавловской крепости, Адмиралтейство являлось еще одним узлом обороны города.
Период царствования Елизаветы Петровны, Екатерины II и Павла I (1725–1801 гг.) — «второе Адмиралтейство»
К концу первой трети XVIII в. старое здание адмиралтейских верфей уже перестало отвечать их статусу и роли центра окружающей застройки. В связи с этим в 1732–1738 гг. (при Анне Иоанновне) по проекту архитектора И. К. Коробова возвели новое, каменное здание Адмиралтейства — «второе Адмиралтейство».
К началу работ по перестройке здания Адмиралтейства 32-летний Коробов успел пройти обучение в Голландии и Бельгии, причем не только как архитектор, но и как инженер-механик. Назад в Россию он вернулся в 1727 г., уже после смерти Петра I. После устроенного ему экзамена Коробова назначили архитектором Адмиралтейств-коллегии, сменив Г. Киавери. На этом месте ему очень пригодились не только знания архитектора, но и инженерные навыки. Ведь адмиралтейскому архитектору часто приходилось проектировать и реконструировать различного рода инженерные сооружения (гавани, верфи, необходимые для производства корабельного снаряжения мануфактуры). Но, безусловно, вершиной творческой деятельности Коробова стало строительство каменного здания Адмиралтейства.
Умер архитектор в возрасте 47 лет, в августе 1747 г. Поскольку большинство его построек выполнено из дерева, то до наших дней мало что дошло. Помимо башни Адмиралтейства, это гидротехнические сооружения Галерной гавани на Васильевском острове, церковь Святого Пантелеймона (на территории бывшей Партикулярной верфи), канал вдоль острова Новая Голландия (Новоадмиралтейский канал). До 1930-х гг. в Кронштадте простояла Богословская церковь. Его учениками были архитекторы С. И. Чевакинский и Д. В. Ухтомский.
Обветшавшие деревянные и фахверковые корпуса к 1732 г. окончательно заменили каменными. При этом И. К. Коробов сохранил старый «П»-образный план сооружения. После этого последовал указ императрицы Анны Иоанновны: «…Адмиралтейскую башню, на которой шпиц (понеже оная со второго апартамента мазанковая и весьма пошатилась), за ветхостью ныне немедленно разобрать и для прочности сделать вновь всю каменную и шпиц поставить».
Во исполнение указа императрицы над главными воротами в 1732–1738 гг. соорудили каменную башню с 72-метровым шпилем. Купол и шпиль обили позолоченными огневым способом медными листами. На позолоту истратили 17,8 кг золота. Архитектор подготовил два варианта перестройки надвратной башни — со шпилем и с яйцеобразным куполом. Анна Иоанновна утвердила вариант со шпилем. Для обеспечения устойчивости шпиля его нижнюю часть опустили на 12 м внутрь верхней части каменной башни. Время подтвердило правильность этого конструктивного решения.
По своей архитектуре возведенная Коробовым башня незатейлива. Над воротами возвышались два четверика, а под шпилем — восьмигранный фонарь. Восьмигранным был и сам шпиль. Четверики имели по два ряда окон, фонарь — один. Верхний четверик и фонарь разделял позолоченный купол с часами. Часовые циферблаты должны были выходить на все четыре стороны.
Адмиралтейство со стороны Невского проспекта. Картина по рис. М. Махаева. Сер. XVIII в.
Однако со стороны двора циферблат решили не устанавливать, оставив здесь световое окно. Стены башни украшали не бросающиеся в глаза пилястры разных ордеров. Эта скромность хорошо гармонировала с лишенными декора стенами адмиралтейских корпусов.
Обновленная башня стала одной из главных высотных доминант города. Согласно плану его застройки, утвержденному в 1738 г. Комиссией о Санкт-Петербургском строении, ее определили в качестве ориентира для целого ряда городских улиц — Миллионной, Невского и Вознесенского проспектов, Средней першпективы (Гороховой улицы) и Галерной улицы.
После коробовских перестроек здание Адмиралтейства, как и раньше, продолжал окружать земляной вал с пятью бастионами и глубокий, заполненный водой ров. Для того чтобы попасть в ворота под башней, через ров перекинули деревянный мост. Он был подъемным, но уже долгие годы не поднимался, поскольку функции крепости Адмиралтейству так никогда исполнять и не пришлось. По этой же причине ранее глухие наружные стены обзавелись тремя рядами окон. Когда Анна Иоанновна со всем Двором торжественно въезжала в Петербург, вновь вернув ему столичный статус, по инициативе И. К. Коробова на стенах Адмиралтейства зажгли 6 тысяч фонарей.
Святые Захария и Елизавета
В 1736 г. с одного из адмиралтейских бастионов в полдень стал производиться пушечный выстрел. А с 1873 г. этот полуденный выстрел стал звучать с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости.
На верхнем ярусе
