Открывает коробку, которую принес. Она оказывается с аптечкой, мужчина выбирает нужное.
— Не смотри на меня так испуганно. Я тебя не трону и пальцем. Больше не трону, — обещает. — У нас разные уровни. Меня интересует лишь постель!
— Но почему сразу так?!
Слез в голосе уже не скрыть. Мне же хотелось большего! Когда он ко мне прикоснулся, мне хотелось продолжить, чтобы не останавливался и ничего не говорил, чтобы целовал и… Наверное, я пересмотрела мелодрам и перечитала любовных романов. Там всегда близость показывается чувственно и очень красиво.
Багратов тоже начал красиво, а потом все скатилось в товарно-денежные отношения. Почему?!
Мне так обидно… Он мне нравится, как мужчина! Почему не выходит по-хорошему?
— Почему?! — снова спрашиваю.
— А иначе не будет. С тобой дольше других возился, сделал скидку на возраст, — фыркает. — От женщин я жду только одного — приятного досуга. Ты цену себе набивала отмазками, разожгла аппетит.
Испуганно пытаюсь отползти. Багратов удерживает меня за ногу.
— Успокойся! — отрезает. — Сказал же, не трону. Пытаться спустить тебя на мой уровень общения с женщинами, все равно что на глазах ребенка деда мороза пристрелить. Загубить все хорошее… Нет. Верь в чудеса и дальше, Серафима. Потом повзрослеешь и сама дойдешь до понимания, что всем без исключения мужчинам нужно только одно. Постель. Все остальное — лишь мишура для ваших глаз и ушей.
Его обещание не трогать меня и успокаивает, и задевает. Слезы закипают на глазах.
Все-таки этот подонок мне нравится. Больно слышать, что он меня не хочет… Полюбить не хочет, но использовать готов.
Багратов ловко обрабатывает мою мозоль.
— Повзрослеешь, маякни. Я тебя качественно в курс дела введу, — снова отпускает шуточку. — Курс будет глубоким, обширным и очень приятным.
— Не надо мне этих ваших курсов! — обрываю с обидой, даже не пытаясь скрыть, насколько сильно расстроена.
— Значит, спокойной ночи, Мышонок.
Похлопав меня по ноге, он поднимается резко и собирается уходить.
— А вы куда?
— В этой комнате еще верят в зубную фею и единорогов. Не буду портить сказочную атмосферу. Я буду в соседнем номере, — хмыкает.
Пусть так.
Пусть уходит! Я не соглашусь на близкие отношения без любви.
Пусть с другими напряжение снимает. Элайзу навестит или найдет ей замену здесь, на материке! Это несложно, здесь всяких девушек хватает. Он ушел, я расплакалась и плакала очень долго, а потом уснула кое-как. Но проснулась ночью от звука, с которым кровать бьется в стену.
Из соседнего номера слева.
***
Утром меня будит стук. Я стискиваю зубы, чтобы не заорать вслух, потому что похожий стук не давал мне уснуть на протяжении целой ночи.
Но кажется, звук идет не из-за стены, а от двери. Я натягиваю отельный халат и открываю дверь.
За ней Багратов. Свежий, отдохнувший, полный мрачного обаяния.
Меня вмиг прожигает стыдом воспоминаний о том, что едва не случилось вчера в этом номере. Через секунду начинает полоскать ядом и горечью от того, что я слышала…
Багратов развлекался с другой девушкой!
— Завтракать будешь? — предлагает буднично. — Или ты как мышонок, зернышки погрызешь?
Словно ничего не произошло. У меня в горле стоит ком, в глазах словно песок, а он снова шутит.
Внезапный смех раздается слева. Из соседнего номера вываливается парочка — высокий смуглый парень и русская девушка. Они обмениваются шуточками на ломаном английском и виснут друг на друге.
Я моргаю. Потом перевожу взгляд на Багратова.
— Вы были в соседнем номере?
— Да. Справа от твоего. А что? — уточняет он.
Я смотрю вслед удаляющейся парочке. Оказывается, в номере слева от меня был не Багратов, а другие люди. Именно они развлекались всю ночь. Кроватью в стену долбила эта парочка, а не Багратов. С правой стороны стояла гробовая тишина.
Меня немного отпускает, становится легче дышать.
— Ничего. Завтрак?
— Да. Завтрак. Кафе через дорогу. Там подают приличный кофе. Только оденься. У тебя пятнадцать минут, — разворачивается ко мне спиной.
От Багратова веет прохладой. Отрезвляет и охлаждает пыл…
Привожу себя в порядок, жалея, что нет косметики. Консилер под глаза был бы кстати и немного туши…
Я слишком бледная.
Что это со мной? Почему вдруг захотелось выглядеть ярче и не так уныло? Раньше меня это не слишком сильно волновало, но сегодня я не хочу выглядеть как серая картинка.
Пытаюсь сделать что-то красивое с волосами. Не выходит. В итоге приходится заплести косу. Багратов приходит в момент, когда я соединяю последние прядки. Цепляет взглядом мои пальцы, внезапно потерявшие уверенность, и помогает завершить узел на атласной ленте.
— Пошли завтракать, — кивает и отходит, держится на расстоянии.
***
Завтрак проходит в молчании. Багратов постоянно отвлекается на телефон. Он сидит ко мне вполоборота и всем своим видом показывает, что у меня есть море свободного пространства. Ровно столько, сколько необходимо, чтобы почувствовать себя незажатой. Но свободы внезапно оказывается слишком много, как и времени на размышления.
Я думаю о вчерашнем. Не могу не думать. Багратов, наверное, даже внимания не обратил на происшествие. Для него — мелочи, а для меня — целая вселенная едва не рухнула мне на голову.
Он сказал, что отношения — это рынок, а женщины, чаще всего, расплачиваются постелью. Внезапно до меня доходит, что он организовал для меня эту поездку не просто так. Очевидно, ждал от меня именно такой благодарности, хотел развлечься со мной, как с другими!
Для него — все просто, но я так не могу. У меня есть чувства. Возможно, даже к нему что-то есть немного. Мне на него не наплевать, он стал слишком значимой фигурой в моей жизни. На многое повлиял. Я не могу делать вид, будто провести вместе ночь — это просто… Пусть просто для него! Но я не хочу так. Я хочу по-настоящему!
Если отношения — товарно-денежные, то…
Голова начинает трещать от мыслей. Внезапное решение приходит свыше, как благодать. Оно все время находилось перед глазами.
Осмелев, я даже дотронулась до руки Багратова. Опустила пальцы на его запястье и не отдернула их, когда он в ответ посмотрел на меня взглядом, вызывающим мурашки.
— Отложите, пожалуйста, телефон.
— У меня важный разговор.
— Отложите. То, о чем я хочу поговорить, не менее важно, — произношу с нажимом и протягиваю ладонь, сжимая пальцы. — Телефон.
