просто наслаждался видом. Это и правда было очень красиво: громада Млечного пути в ожерелье разноцветных звёзд.
Думалось о доме. Я вспоминал промозглые московские зимы без единой звёздочки на тёмном, оранжевом из-за уличных фонарей ночном небе. Как шёл домой после дополнительных занятий на кафедре. Да, загадки математики захватывали, заставляли забыть о внешнем, неблагоприятном мире, приближали к чему-то неосознанно-великому.
Когда-то, осилив доказательства гипотезы Пуанкарэ, созданное великим Перельманом, я вдруг понял, что не хочу погружаться в этот мир настолько сильно. Осознал, что магия цифр может вытеснить реальность.
А мне хотелось большего. Хоть раз по-настоящему попасть из зимы в лето. А если быть совсем честным — мне хотелось других миров. В моё время это было ужасно немодно, «тупо», как сказали бы другие студенты. Но что поделать. Мне хотелось почувствовать радость открытий, не достигая стадии «чистого разума», когда на окружающую действительность становится плевать, потому что не такая уж она и реальная. И что она даёт меньше, чем подлинная музыка творения — математика.
После той прогулки как-то само собой получилось, что из потенциального гения я сначала перешёл в разряд одарённых студентов. А потом и вовсе оказался на задворках «научного процесса».
Именно тогда я открыл для себя мир заброшек, который и привёл меня сюда. Под звёзды чужого неба.
Словно отвечая на мои мысли, звёзды начали мерцать. Сначала едва заметно. Потом всё сильнее. А когда число звёзд вдруг начало расти, покрывая всё небо алмазной россыпью, я решил, что сплю, но на всякий случай мотнул головой. И чуть не ударился о платформу за краем циновки.
Я не спал. А звёзды словно приближались, грозя затопить сонные дюны алмазным дождём.
— Соня, — тихо позвал я.
— М-м-м? — моя спутница что-то промямлила и повернулась на другой бок.
Я осторожно поднялся. «Звёзды» рассыпались в мелкую пыль, бриллиантовое крошево, которое переливалось в тусклых лучах далёких настоящих светил.
Оглядевшись, я обнаружил, что Дамир не спит. Видимо, была его вахта — накануне мы распределили дежурства. Он тоже завороженно смотрел на происходящее.
Осторожно, стараясь не потревожить спящих, я подошёл к нему.
— Что происходит? — спросил я шёпотом.
Дамир посмотрел на меня растерянно. Потом тряхнул головой и ответил:
— Это звёздная пыль, — произнёс он, — сегодня особенная ночь. Ночь определения пути…
— Что?.. — спросил я.
— Ты поймёшь. Сейчас просто смотри. Если сильно повезёт — явится он.
— Кто — он?
— Пустой проводник, конечно, — ответил Дамир, — тот, кто приходит в последние минуты тем, кто живёт достойно. Чтобы отвести в иное место.
— Вот как…
У меня холодок прошёл по спине. Дамир, судя по всему, говорил про местную религию. А я ведь даже не удосужился спросить, во что тут вообще люди верят… непростительная оплошность.
— Не бойся — в ночь звёздной пыли он не забирает погибших, — улыбнулся Дамир, — он даёт наставления живым.
— Может, разбудить остальных? — спросил я.
— Нельзя! — шёпотом, но довольно резко ответил Дамир, — это опасно. Только тот, кто бодрствовал по доброй воле может его встретить без последствий. Это прописано в Вал-Шадат, Книге Счастливых…
В этот момент на вершине ближайшей дюны появился человеческий силуэт. Уже тогда он показался мне смутно знакомым.
— Трепещи и готовься, — произнёс Дамир, опускаясь на колени.
На всякий случай я последовал его примеру.
Человек был одет в нечто среднее между белой тогой и пижамой с широкими штанами. Это меня поначалу сбило с толку: очень уж большой контраст со строгим костюмом-тройкой, в котором я увидел его.
Потом звёздный свет стал ярче. Я разглядел серебрящиеся седые виски.
— Август… — выдохнул я, поднимаясь с колен и направляясь к краю платформы.
Дамир глядел на меня с изумлением.
— Приветствую, друг мой! — сказал Август на русском, когда приблизился ко мне; он тут же добавил на местном языке: — приветствую под звёздной пылью, путники.
— Дай небо нам не ошибиться с выбором! — с благоговением проговорил Дамир, после чего тоже поднялся с коленей и спрыгнул с платформы.
— Ты… встречал его? — тихо шепнул Дамир мне на ухо.
— Да, — кивнул я, отвечая так же шёпотом, — ты тогда назвал его преступником…
— Ох…
— Рад, что ты добрался, Арти, — улыбнулся Август, — ты всё понял правильно. Однако теперь ситуация складывается таким образом, что я вынужден вмешаться.
— Мы следуем твоей мудрости, досточтимый, — Дамир поклонился.
Август вздохнул. Потом сказал:
— Мне нравится, как в этом мире относятся к нам, — ответил он, обращаясь ко мне, — сейчас вы все связаны. Однако первым на тропе стоишь ты, Арти. Тебе и решать.
— Почему вы хотите вмешаться?
— Потому что вы идёте в ловушку, где вас, вне всякого сомнения, убьют. Но даже не это самое тревожное. Дело в том, что сердце, которое стало твоим по праву, Арти. Сульвикар, как говорят здешние. Оно способно натворить больших бед, если попадёт не в те руки.
— Мы не допустим этого, досточтимый! — с жаром сказал Дамир.
Август улыбнулся.
— Конечно, — кивнул он, — Дамир, если не ошибаюсь? Отличный добытчик. С принципами. Вам с Соней повезло, Арти, что вы его встретили.
— Кто вы, Август? — спросил я
Дамир в ужасе округлил глаза.
— Ты ведь уже понял, не так ли? — спросил он, — я — страж. И проводник, для некоторых особенных миров, вроде этого. Должно быть, вы долго ломали голову, как страж появился в таком месте, как Колманскоп? Где нет вроде бы никаких признаков могилы, так?
— Мы… поняли, — ответил я.
— Правда? — Август поднял бровь.
— Под городом находится какая-то древняя могила, — ответил я.
— Что ж, неплохо, — кивнул Август, и спросил: — но почему вы не пошли до конца? Почему не спросили себя, что именно там может находиться?
— Это имеет значение? — я пожал плечами, — мало ли в мире древних могил…
— На самом деле, в вашем мире их совсем немного, — ответил Август, — и вам невероятно повезло, что вы смогли добыть сердце одной из них, при этом оставшись в живых.
Я вздохнул. Дамир с недоумением смотрел то на меня, то на Августа.
— Там, под песками, находится Завод, Арти, — улыбнувшись, сказал он.
— Завод?
— Да, Арти. Именно он самое важное. А
