сезонной миграции уток пролегали здесь. Особенно прекрасна нильская сцена, найденная в Акротири, на Санторине, утки там изображены очень реалистично. Думаю, художник рисовал их с натуры. — Том заглянул в глаза Ахиллеса, ожидая реакции, но у того был непроницаемый взгляд завзятого покериста. — Я привез новое специальное оборудование для исследования стелы, которую мы обнаружили летом перед малым храмом Александра Великого, — продолжал Том. — Часть надписи на ней стерлась, и я надеюсь, что это приспособление поможет восстановить не читаемые невооруженным глазом фрагменты. Завтра еду на раскоп. Результат должен быть получен сразу же, поэтому нет нужды задерживаться. Да и консервация статуи Александра практически закончена. Так что, боюсь, в этом году утиную охоту мне придется пропустить. А как прошло открытие заячьего сезона? Твой новый пес хорошо себя зарекомендовал?
Ахиллес держал двух превосходных охотничьих собак местной критской породы, одной из старейших в Европе. Минойцы охотились с такими более четырех с половиной тысяч лет назад. Несколько минойских собачьих предков было найдено в историческом пласте позднего бронзового века. Собаки были поджарыми, мускулистыми, с отличным нюхом и острым зрением, словно являлись воплощениями Анубиса, египетского бога с собачьей головой. На охоте они были очень резвы и, что неудивительно, напоминали классическую греческую породу охотничьих собак.
— Он еще молод, но проявил себя прекрасно, — улыбнулся Ахиллес. — Принес мне двух отличных зайцев. Ты же знаешь, это мой любимый спорт. Собаки вели себя потрясающе. Они обожают охоту так же, как я. Видел бы ты их! Берут след зайца и преследуют его, как те самонаводящиеся тепловые ракеты, которые показывают в военных американских фильмах. Стоит им засечь цель — и считай, что мишень поражена.
— С другими охотниками проблем больше не возникает? — поинтересовался Том. Ахиллес в равной степени был известен и как превосходный собакозаводчик, и как страстный охотник-спортсмен, поэтому между ним и некоторыми другими охотниками из соседних деревень шло острое соперничество. Дважды его собак травили гнилым мясом — мучительная смерть для животных и конец охотничьего сезона для их хозяина.
— Нет. Я теперь гораздо осторожней, никого не подпускаю к собакам.
— Случилось ли что-нибудь новое с тех пор, как я был здесь последний раз в августе? — спросил Том, наливая по второй стопке раки из маленькой бутылки.
— Это — от меня, — подошел Барбояннис, ставя на стол тарелки с печеной картошкой и охотничьими колбасками — сезонным блюдом, подаваемым только в это время года.
— Вообще-то не так давно случилось нечто странное и трагическое. — Ахиллес сделал паузу для большего эффекта и для того, чтобы Том успел наполнить стопки. — Старая пастушка из деревни, Даная, может, ты ее помнишь, погибла несколько недель тому назад. Она прожила необычную жизнь. В детстве, когда ей было всего шесть лет, она потеряла всю семью, все они утонули во время шторма, перевернувшего лодку. Девочку взяли на воспитание тетка и дядя. Она ухаживала за их овцами и большую часть жизни проводила со стадом на пастбище.
— Да, конечно, я помню ее, — сказал Том. Пастушество было необычной для женщины восточного Крита профессией. Почти все местные пастухи были мужчинами.
— Говорят, в молодости, задолго до моего рождения, она была очень красива. Но проведя столько времени в одиночестве, немного одичала, и никакой мужчина не сумел ее приручить. Она никогда так и не вышла замуж. Ходили слухи, будто она язычница, потому что редко — чтобы не сказать вообще никогда — посещала церковь. В нашей маленькой деревушке на такое вызывающее несоблюдение религиозных обычаев смотрят косо. Поговаривали также, что она была жрицей Зевса и, находясь в горах со стадом, исполняла странные ритуалы жертвоприношения животных. Разумеется, сам отчасти будучи пастухом, я ни на йоту не верю этим слухам. Думаю, это всего лишь домыслы суеверных селян, которые любят посудачить на подобные темы. Хотя она действительно любила носить ярко-синие одежды с золотой каймой и с возрастом стала все больше выделяться из среды своих сверстниц, которые большей частью были вдовами и одевались только в черное.
Том всегда считал эту традицию слишком суровой, тем более что в Греции женщины в основном живут гораздо дольше мужчин. В любом случае ему представлялось несправедливым, что мужчинам предписывалось носить траур только три года после смерти супруги, а женщинам — до конца жизни.
— Даная, как я уже сказал, никогда замужем не была, и поэтому обычай не требовал от нее ходить в черном. Но согласно старинной традиции, то, что она так и не нашла себе мужа и не имела детей, считалось ее большим несчастьем, которое усугубилось странной и трагической смертью. — Ахиллес снова сделал паузу, допил свой раки и еще раз наполнил стопки. — Собирая фиги вдали от дома, она упала в заброшенный колодец, но выжила — в свои восемьдесят она все еще была женщиной сильной. Несколько дней звала на помощь. Кое-кто из туристов позднее вспоминал, что слышал ее крики. Колодец находится неподалеку от старой подсобной дороги на задах Кастри, которая ведет к берегу. Но туристы не могли понять, откуда доносятся крики. В конце концов она сдалась и умерла. Тело нашли через неделю после ее исчезновения. Странный и очень печальный конец. — Слушая, Том вспоминал эту энергичную женщину. — Но кое-что еще более странное произошло через семь дней после обнаружения тела. Случилась страшная гроза. Обычно в начале октября здесь не бывает гроз с проливными дождями, поэтому фермеры очень обрадовались. А после грозы один из них обнаружил, что большая часть его стада пропала. В плохую погоду овцы, бывает, прячутся в пещерах. Поначалу фермер заподозрил, что недостающих животных украл у него какой-нибудь конкурент, такое в наших краях иногда случается. — Ахиллес глотнул раки и подмигнул Тому.
Возможно, в свое время он и сам увел у соседей немало овец, подумал Том, поднимая стопку.
— Но овец нашли при страннейших обстоятельствах неподалеку от вершины Петсофы, рядом с руинами горного минойского святилища, — продолжил Ахиллес. — Их поразило молнией. Ничего подобного я в жизни не видел: восемь овец и два больших барана были обуглены. Я сам ходил смотреть. Люди начали говорить, что это Зевс востребовал десятину за потерю своей жрицы. Можешь себе представить, что сказал наш священник, услышав это? — Ахиллес снова наполнил стопки и кивнул в сторону церкви, маленький купол которой виднелся через дверной проем. — В этих языческих разговорах он, разумеется, увидел козни дьявола. Помнишь, как в две тысячи четвертом году он отнесся к твоей затее провести на раскопе языческую церемонию?
— Да, хотя затея была абсолютно безобидной, — заметил Том.
Летом 2004 года, как раз накануне возвращения
