как только они закончились, у меня появилась возможность перейти в контратаку.
Только сейчас я почувствовал, насколько техничнее стали мои движения и насколько сильнее стал я бить. Не без помощи СЕКАЧа, разумеется. В боевых приёмах, что я использовал, не было ничего хитрого, всему этому меня учили ещё в армии (однако, разумеется, вовсе не для того, чтобы применять это на поле боя). В то мгновение почувствовался металл в моих костях, когда удачный удар по лицу немца заставил одно из стёкол противогаза вместе с металлическими деталями буквально прогнуться вовнутрь.
С одним я справился, но оставалось ещё трое. Второй хотел со спины пробить мою грудь длинным штыком, но СЕКАЧ перенаправлением энергии его удара заставил пройти винтовку прямо под мышкой, а затем, взяв управление моим телом, вырвал её из рук врага и отбросил в сторону. Не ожидавший того немец попытался ударить меня кулаком, но я оказался быстрее, сделав захват и перекинув его через себя. Вот только немец оказался не пальцем деланый – умудрился утянуть меня на землю за собой.
Ситуация стала принимать нехороший оборот, когда я внезапно оказался под грузным телом немца, а двое других стремительно приближались ко мне, бросив перезаряжать оружие. Уверенность в безграничных силах быстро иссякла, когда пара ударов уже по моему лицу заставила появиться мушки в глазах. Кое-как выбравшись из-под немца и дважды отклонив удары вражеских штыков, я отступил, чтоб получить хотя бы несколько секунд на передышку и собраться с мыслями.
Теперь и меня покрывала липкая грязь. Не совсем, правда, ясно, откуда она взялась – на улице сухо. Лишь потом я это скинул на ошибку в формировании реальности, характерную для сна – у меня однажды уже менялся внешний вид мебели и цвет одеяла, под которым я сплю.
Немцы решили поступить по-умному и стали обходить меня с флангов. Не желая давать им возможности занять выигрышную позицию, я рванул вперёд и решил навязать одному из них ближний бой – единственный доступный мне тогда вариант. В этот момент СЕКАЧ полностью перехватил управление над моим телом и нанёс крайне необычный удар в прыжке ногами вперёд. Я такие видел в кино, но в жизни – никогда. То ли немец не ожидал, то ли меня самого заметно утяжелили, а я и не заметил, но удар по его груди пришёлся такой силы, что страшный хруст и крик боли, сотрясший мои уши, до сих пор явственно слышится в моей черепной коробке.
Дальнейшее действо, по моим прикидкам, заняло ещё целых пять минут. То ли мне так «повезло», то ли так и было задумано, но каждый последующий немец оказывался всё более и более профессиональным бойцом. Четвёртый так и вовсе оказался каким-то невероятным фехтовальщиком на сапёрных лопатках! Вышло наверняка очень зрелищное действо. И смертельно опасное. Вряд ли, конечно, в начале двадцатого века солдаты умели управляться с оружием ближнего боя на уровне постановочных боевиков давно минувших лет, но немец всё же заставил меня вспотеть, причём вперемешку с кровью. Когда бой окончился трудной, но всё же победой, я осмотрелся вокруг – лес всё ещё горел, но уже менее интенсивно, солдаты не подавали никаких признаков жизни, на земле лежали винтовки, сапёрные лопаты, нож и сбитая с головы одного бойца каска. Я стоял посреди всего этого беспорядка изрезанный и побитый и тяжело дышал, зажимая болезненную рану на боку.
«Хорошая работа, товарищ Чудов, – сказал СЕКАЧ. – Модуль прошёл проверку, но ему ещё нужна доработка».
«Неплохой модуль, да. Эффективный очень, я бы сказал. Здорово, когда умеешь предсказывать и изменять вражеские движения».
«Соглашусь с вами. Даже мне, имитации интеллекта, понравилось пользоваться модулем».
«Что ж, давай лучше… Ох ты, болит-то как… Давай лучше вернёмся домой…»
Прихрамывая, я поплёлся в сторону лифта. Дотянуться до кнопки вызова оказалось трудновато. Меня шатало, картинка в глазах стала размываться, сгустились краски. Не сразу я догадался, что на кнопку можно нажать «щупальцем».
«СЕКАЧ, что со мной? Крови много потерял?»
«Так и есть, товарищ Чудов. Кроме того, вы получили лёгкую черепно-мозговую травму. Необходимо получить первую помощь».
«Что-то я сомневаюсь, что смогу себе её сейчас оказать. И аптечку не знаю где искать. Переливание надо бы ещё. И рентген, по-хорошему. Хотя тут, наверное, и поновее что-нибудь есть… Ты можешь Свету вызвать? Вдруг у вас связь какая-то есть».
«Я могу попробовать, одну секунду… Я нашёл её, но она…»
СЕКАЧ внезапно замолчал. Я разозлился.
«Что она? Чего молчишь-то, железка?»
«Она спит, товарищ Чудов».
Я разозлился ещё сильнее.
«Ясен пень, что спит, сейчас же утро! Чего же сразу не сказал?»
«Хотел убедиться. Особенности чело… То есть драконьего разума не позволяют однозначно обозначить его состояние, велика вероятность ошибки».
«Почему ты постоянно оговариваешься? Неужто железному мозгу так сложно запомнить, что Света – дракони́ца?»
«Архив выдаёт противоречивые данные. В этом нет моей вины, но извините, что случайно ввожу вас в заблуждение».
«В каком ещё смысле «противоречивые»? В твоих архивах что, есть несколько Светлан Омаровых?»
«Да. На поверхности лежит описание той Светланы Омаровой, что именуется СВ-0М-Ж, а в глубине – упоминания некой Светланы Омаровой, что жила триста лет назад и являлась участником первой колониальной экспедиции, а также одной из управляющих Новой Москвы, вставшей на сторону «Союза Самостоятельного Развития».
«…«Союз Самостоятельного Развития», напоминаю, являлся политическим движением, выступающим за культурную и экономическую независимость от любых других государств, особенно от англичан и немцев. Именно это движение реформировало старую Российскую Федерацию в Российскую Федерацию Планетарных Комиссариатов…»
«Нормальная женщина была, значит, раз в ССР была. Но не может же быть такое, что это один и тот же человек! Совпадение слишком уж натянутое, как по мне. С управляющей ясно всё, но у Светы-то имя от её акронима создано, это же очевидно. И сама она это говорила».
«Я тоже склоняюсь к версии, что это лишь совпадение. Отныне я не буду допускать ошибок».
Двери лифта открылись, и передо мной явилась Света. Вот так неожиданность! Нависающая надо мной, она сперва посмотрела на меня взглядом, с каким мать обычно смотрит на нашкодившего сына-шалуна, но затем ужаснулась моему внешнему виду.
«…При всех явных особенностях строения драконьего лица, вроде треугольной формы, оно удивительно ярко отражает большинство человеческих эмоций. Одного случайного взгляда на анатомический атлас дракона мне однажды хватило, чтобы удивиться сложности его строения.
