завтрака. Но он прикрыл глаза и, видимо, что-то намагичил сам на себя, так как его кожа снова порозовела, а дыхание стало ровным.
— Что-то ещё? — уточнил я, дождавшись, когда он придёт в норму.
— Разве что о догадке Хорки. Мужчину явно изнасиловали. Но только не традиционным способом, если так можно в этом случае выразиться, а каким-то длинным и твёрдым предметом. Куда длиннее, чем даже тот, которым может похвастаться наш Горунар.
— Ясно…
Что-то после увиденного и услышанного мне уже самому не терпелось повстречаться с этим выродком. И дело было даже не в контракте, который мы получили от мастера Ульдага. Кем-кем, а уж поборником добра в этом застрявшем в средневековье мире я себя точно не считал. Тем более, что всякого дерьма хватало и в моём родном, куда более «прогрессивном». Но когда сталкиваешься с таким его проявлением, хочется на время упрятать свою человеческую природу подальше, чтобы дать такому злу зеркальный ответ.
— «Или это уже не мои мысли?» — задал я внутренний вопрос.
Бес на это промолчал. Как и молчал с тех самых пор, как наш отряд подрядился на эту работу. Он был явно не в восторге, что я веду дела с мастером Ульдагом, и от этого полученный заказ казался ещё более важным. А ведь я рассчитывал на его помощь в этом деле. Я уже успел убедиться, что если дело касается одержимых, то мой внутренний голос проявляет к ним явный интерес и может быть полезен. Главное направить его энергию в правильное русло и не дать своевольничать.
Видимо, придётся обходиться собственными силами и самим искать орудующего на границе Греша и Северного княжества маньяка, кем бы он в конце концов не оказался. И ведь никаких других вводных Ульдаг не дал. Не сообщил о подозреваемых, не передал уже собранную информацию, не подсказал, с чего лучше будет начать поиски. Будто хотел, чтобы мы взглянули на всё это непредвзятым взглядом. Что ж, взглянули. И насмотрелись достаточно.
В полдень, как и говорил Зеф, я смог пообщаться с пришедшей в себя девочкой. Если бы лекарь не присутствовал сейчас рядом, то, боюсь, разговора бы не вышло. Сам я заклинание, способное успокоить человека, так и не освоил. А ведь Зеф несмотря на все запреты мне его неоднократно показывал. Вот только пробудить страх или вызвать агрессию в человеке куда проще, чем избавить его от них. Тут нужно куда больше так называемого мягкого контроля, над которым мне предстояло ещё немало поработать.
Девочка, к её счастью, не стала свидетелем всех пыток. Но до такого как потерять сознание от удара успела увидеть убийцу. Человек в тёмной одежде, высокий, молодой, но лица почему-то не запомнила. Заявился под вечер, попросился на постой до утра. Но глава семейства отказал, видимо посчитав того подозрительным. Тогда он вошёл сам, без приглашения. Всё это она рассказывала, то и дело прерываясь на всхлипывания и плач несмотря на то, что Зеф по-прежнему старался успокоить её нервную систему. В общем-то, это было и всё, ведь буквально через несколько мгновений она, врезавшись бревенчатую стену, потеряла сознание. О том, чем закончился тот страшный вечер, девочка узнала, уже придя в себя, когда соседи нашли её саму и растерзанные тела её родителей.
Но была ещё одна деталь. Лица́того ночного гостя она вспомнить не могла, сколько бы не силилась, но раз за разом повторяла, что в тот вечер на неё оскалился волк. Объяснить понятнее она не могла, и на любые наводящие вопросы или просто хлопала глазами, или начинала плакать. Да и вообще, стоило ли придавать этому значение, учитывая её состояние и травму головы, было непонятно. Помня историю с Варфой, я на всякий случай проверил девочку на наличие дара и, не обнаружив никакого намёка на одарённость, отбросил эту гипотезу. Ладно, посмотрим, что у остальных.
Вместе с Зефом мы вернулись к дому, где всё случилось. Туда же подтягивались и остальные члены отряда, отправленные до этого с моими указаниями.
— Что удалось выяснить? — я решил начать с братьев.
— Про семью эту только хорошее говорят, недавно отселились от родителей, поэтому и дом на окраине, что сруб новый. Их нашёл отец покойного, когда тот в поле не вышел, решил сына проверить. Тела на улицу вытащили, а сами к барону гонца отправили. Никого постороннего в тот день в округе не видели. Зато о том, что в соседних деревнях такое уже бывало, едва ли не каждый знает. И версии одна другой хлеще, так что верить им смысла нет. Домыслы это всё, да слухи. Скажу лишь, что про грешских магов, тех, что с лентой в волосах, шепчутся чаще всего.
— Разве в княжестве много таких? — удивился я. — Помнится, Бродрику прислали двоих в качестве подарка на свадьбу.
— Не знаю, — Пруст развёл руками. — Но судя по услышанному, их к текущему дню в Северном княжестве уже куда больше.
Я вспомнил, что барон Сохран мог и вовсе похвастаться четырьмя мечеными магами в своей охране. А ведь он родственником грешскому королю не приходился. Вот только, судя по истории, рассказанной Ульдагом как бы «невзначай», любовь и взаимовыручка в королевской семье были скорее исключением, чем правилом. Тут трижды подумаешь, прежде чем принимать от монарха или его родственников такие подарки…
— Что у тебя, Сивый?
— Проследил до рощи, там нашёл следы копыт — лошадь на одном месте топталась, привязанная к дереву. Туда он скорее всего с тракта свернул, с южной стороны. И обратно тем же путём ушёл. Сутки форы, не догоним никак. А если и догоним, то как поймём, что это он?
— Это я беру на себя, — ответил я. — Главное, что знаем направление. Ещё что-нибудь?
— Да, там же возле дерева нашёл вот это.
Сивый продемонстрировал старый ржавый серп для жатвы, весь бордовый от запёкшейся крови и кусочков подсохшей окровавленной плоти. Нетривиальное орудие пыток.
— Все деревни, где были нападения, не более чем в двух днях пути от замка барона Волка, — вдруг выдал Дунвест, отчего все посмотрели на него. — И сказанное Сивым, лишь это подтверждает.
— Мазай, — отвлёк нас Хорки. — У нас гости.
Ко двору дома, где мы осматривали жертв, подъезжали вооружённые всадники. Не дожидаясь, пока они сделают неверные выводы, я сам двинулся к ним навстречу, демонстрируя мирные намерения.
— Кто такие и почему с оружием на земле барона
