мной душу, выбивает его из колеи, а я как эгоистка слишком сильно давлю на него? Слишком лезу в душу?
– Крис…
Звонит его телефон, и он крепко зажмуривается.
– Я должен посмотреть на случай, если это важно.
– Я понимаю. – На самом деле у меня чешутся руки швырнуть телефон в воду.
Он не двигается, словно чувствует то же самое. Звонок прекращается, и его губы дергаются.
– Похоже, не важно. – Крис наклоняется ближе, и сердце мое пускается вскачь: ведь сейчас он меня поцелует.
Телефон опять звонит.
Крис чертыхается и начинает выпрямляться, а я неохотно выпускаю его рубашку. Он встает и вытаскивает телефон из кармана джинсов. Лицо его остается бесстрастным, когда он смотрит на номер и нажимает «отбой». Я чувствую крошечный укол в груди и быстро переворачиваюсь на бок, чтобы Крис не заметил мою реакцию. По крайней мере он опять отклонил звонок. Очевидно, не отвечал и на предыдущие звонки, пока я набирала ванну. Или, может, ответил, и теперь тот «человек» перезванивает.
– Эмбер.
От ее имени у меня сжимается желудок, и я вновь поворачиваюсь лицом к нему. Чувствую себя обнаженной во всех смыслах и радуюсь, что мыльная пена закрывает меня по самую шею.
– Что?
– Ты хочешь знать, кто звонит. Это Эмбер. Всего лишь.
– А. – Не слишком тактичный ответ, но, учитывая его раздраженное настроение, это лучше, чем «знаю», которое я чуть не выпалила. – Почему ты не отвечаешь на ее звонки?
Он взъерошивает рукой свои волосы, оставляя их в сексуальном беспорядке.
– Потому что сейчас я, черт возьми, велел бы ей держаться от тебя подальше, но только подоходчивее.
Я поражена тем, как он зол. Кажется, даже чересчур, и хотелось бы мне знать почему.
– Она не заманивала меня в ловушку. – Я понятия не имею, почему защищаю женщину, которая не задумываясь растоптала бы меня своими «шпильками».
– Она загнала тебя в угол.
– А я позволила ей сделать это. Ошибка, о которой я сожалею.
– Ты не знаешь, на что способна Эмбер, а я знаю.
«Крис случился со мной». Я опускаю глаза, когда в памяти всплывают слова Эмбер. Слышал ли он, что она сказала мне? Имеет ли то обвинение, которое я почувствовала, какое-то отношение к его гневу? Да, думаю, имеет.
Я поднимаю глаза в поисках каких-нибудь ответов, но моргаю от неожиданности при виде Криса, снимающего рубашку.
– Что ты делаешь?
Твердые линии его лица смягчаются в ответ на этот глупый вопрос – пример очередной быстрой смены настроения.
– Раздеваюсь. А ты что-то имеешь против?
Мой взгляд скользит по восхитительно скульптурному телу, задерживается на сексуальных бицепсах, и во рту у меня пересыхает. Вопросы об Эмбер улетучиваются.
– Ни в коем случае, – заверяю я его и сама слышу в своем голосе возбуждение. – Почему так долго?
Он скидывает одну туфлю.
– Опять пытался быть галантным и дать тебе возможность понежиться в ванне. Что-то ни черта у меня не получается.
– Я рада, что ты это понял.
Когда вторая туфля летит в сторону, снова звонит его мобильный.
Раздраженная на Эмбер за то, что врывается в мою маленькую фантазию, я спрашиваю:
– Опять?
Крис бросает взгляд на телефон.
– На этот раз Блейк.
– Он мне нужен! – Я сажусь прямо, разбрызгивая пену и воду. – Мне надо поговорить с ним немедленно.
Глаза Криса окидывают мою голую грудь, потом поднимаются к лицу.
– Такая реакция моей женщины на другого мужчину – не совсем то, что может мне понравиться.
Я сажусь на колени.
– Не шути. Ответь, пожалуйста, и включи громкую связь, чтобы я не намочила телефон.
С озадаченным видом Крис нажимает кнопку и говорит:
– Одну минуту. Сара хочет поговорить с тобой.
Он садится на широкий край ванны и подносит телефон поближе ко мне. Я опускаюсь назад в воду и прижимаю колени к груди. Крис вопросительно вскидывает бровь, я киваю, после чего он говорит:
– Мы слушаем тебя, Блейк.
– Ну и хлопотное же дельце вы, ребята, мне подкинули, скажу я вам, – хмыкает Блейк в трубке. – Но мы, Уокеры, не любим подводить красивых женщин. Однако новостей у меня пока нет. Впрочем, как говорится, отсутствие новостей – тоже хорошая весть.
– На этот раз не насчет Ребекки, – говорю я, подумав об Эллином молчании, и значение этого молчания не может не тревожить меня. – Я ходила сегодня в мэрию посмотреть на Эллино свидетельство о браке.
– Что? – вскидывается Крис. – Когда?
– Утром. Шанталь водила меня.
Он открывает рот, потом бросает быстрый взгляд на телефон и сжимает губы, очевидно, решив, что то, что он собирается сказать, лучше сообщить наедине.
Я продолжаю:
– Когда Элла сюда приехала, она сказала, что сбежала с мужчиной и вернется через две недели. Но по закону приезжему можно здесь вступить в брак только после шестидесятидневного срока проживания.
– Может, ее доктор так влюбился, что забыл узнать про законы, – высказывает предположение Блейк.
Крис добавляет:
– Я постоянно живу тут, но не знал о правиле шестидесяти дней. Может, она просто решила пожить здесь подольше.
– Может, – соглашаюсь я без особой убежденности. – Но большинство людей предоставляют требуемое общественное уведомление о предстоящем браке, однако никакой записи нет. Она просто бесследно исчезла.
Мужчины молчат, и эта тяжелая тишина говорит, что оба понимают: дело скверное.
– Я найду кого-нибудь там вам в помощь, – говорит Блейк. – А пока мои люди будут делать все возможное здесь.
– Хорошо, – отзывается Крис. – Я поговорю с Реем, своим охранником, и посмотрю, не предложит ли он что-нибудь еще. Завтра свяжусь с тобой.
– Погодите, – быстро говорю я, – пока вы не повесили трубку, Блейк. Дама в мэрии, которая помогала нам сегодня, сказала, что вчера кто-то еще спрашивал Эллино свидетельство о браке.
Крис хмурит брови.
– А она описала этого человека?
Я качаю головой:
– Мы уже ушли оттуда к тому времени, когда Шанталь сказала об этом. У меня не было возможности задать вопросы.
Вид у Криса недовольный.
– Я съезжу в мэрию, Блейк. А ты займись этим делом у себя и дай мне знать, если что выяснишь. Значит, насчет Ребекки ничего нового? – заканчивает он.
– Ничего. – После секундного колебания, Блейк добавляет: – Эва настаивает на своей невиновности.
– Вы хотите сказать, что она настаивает на моей виновности, – уточняю я с упавшим сердцем.
Крис избавляет Блейка от ответа:
– Позвони завтра, расскажешь
