— Что случилось? — Ниран молчал, уставившись в пространство. — Дядя?
— Убирайся! — прошипел он, подняв глаза. — Убирайся прочь!
Джая отшатнулась. Так грубо с ней, принцессой Джайей, никогда и никто не разговаривал.
— Радуйся! — неистово зашептал Ниран. — Радуйся, пока можешь, подстилка северного волка! У самой нет силы так нашла себе защитника. Что ж, раз так страшно, ложись под него, уезжай в проклятый Галивар, стань его шлюхой. Всю стаю положишь к его ногам, потому что слаба! Ты — жалкая слабачка! Ты недостойна фамилии Рабах!
У Джаи потемнело в глазах. Не соображая, что делает, она ударила дядю по лицу. Тот слетел со скамейки и, зажимая щеку, остался лежать на земле. Через все лицо пролегли глубокие порезы. Джая, сама не осознавая, при ударе трансформировала руку.
Она изумленно смотрела на землю под скамьей. Там, до этой секунды укрытые полами длинного кафтана дяди Нирана валялись разорванные кожаные галиварские сапоги.
Шеферд. Он обращался тут. В Джае забурлила кровь. От бешенства.
— Ты, кусок дерьма, забывший свое место. — проговорила она сквозь зубы, наступая на Нирана, что так и не смел подняться. — Но ты все еще волк моей стаи и мой дядя. Потому я не убью тебя и не стану позорить перед твоими людьми. Завтра ты соберешь весь свой выводок, всех воинов, жен и детей, погрузишь их на телеги и поедешь со мной в Буланьер. Довольно тебе лелеять иллюзии, что ты, второй сын, слабак и завистник, можешь вести стаю. Забился в нору и поверил в это, жалкая тварь? Забыл что такое слово Альфы?!
— Ну прикажи, раз можешь! — зарычал дядя.
— Ты. Сделаешь. Как. Я. Сказала. — отрезала Джая. — Вставай! Встань, позор моего рода!
Ниран продолжал лежать. Джая в этот момент так злилась, что даже не подумала, что он может быть не слушает ее и все ее приказы пустой звук для старого дядьки.
В сердцах она плюнула ему под ноги и пошла искать Шеферда.
Да как он посмел обернуться и напасть на ее родича?! В его доме?! Он за это ответит, шакалов сын!
Шеферд обнаружился в покое, что отвели галиварцам. Тут все еще стояли ее телохранительницы и растерянно мялся с ноги на ногу Жан Ла Росси. Джая прошла первый покой и без стука ворвалась в комнату, из которой слышались голоса.
— Оставь нас! — приказала старому волку, что сопровождал Шеферда. Могла она ему приказывать или нет, Джае сейчас было все равно. Мужчина поклонился и вышел.
Шеферд застегивал брюки.
— Чем обязан? — пробурчал он, берясь за рубашку. Рядом с ним Джая на секунду оробела. От Эверетта Шеферда исходило странное холодное ощущение власти, пугающее и заставляющее прижать уши, сгорбиться и убираться по добру по здорову. Джая, подогрев свой гнев, топнула босой ногой.
— Как ты посмел напасть на моего дядю в его доме?! Объясняйся и немедленно!
— Он меня обвиняет?
— Нет. — пришлось признать Джае.
— Тогда не вижу проблемы.
— Я ее вижу, Шеферд!
Эверетт заправил рубашку в брюки и закатал рукава.
— Я защитил нас.
— Да неужели? Защитил меня от собственной родни? Ты напугал его!
— Я показал ему то, что он забыл, живя вдали от альфы стаи. Его место.
— Не тебе показывать моим волкам, что такое альфа стаи! — зарычала Джая.
Эверетт поднял брови.
— Ну как же, разве я не твой будущий счастливый муженек?
— Не бывать тому! — вырвалось у Джаи.
Она замерла, поняв, что сболтнула. Шеферд изумленно уставился на нее.
— Прости?
— Ты нужен моей стае. Твоя стая нужна моим волкам. Но мне ты не нужен. — выплюнула Джая.
— Мое сердце разбито вдребезги. — скучающе сказал Шеферд. — Если у тебя есть идеи, как объединить наши стаи, не скрепляя это брачным союзом, так чтобы и твой отец и мой император были довольны, я весь внимание.
Гнев Джаи чуть остыл и она поняла, что наговорила. Она показала привычным для Маркии жестом, что разговор окончен. Шеферд естественно не понял и развел руками. Его показательное невежество снова взбесило ее. Чурбан! Она вышла из спальни. В комнате Жан Ла Росси протянул ей шкатулку-поле с собранными фигурками.
— Надеюсь, мы еще сыграем? — сказал он несмело. Но Джая была слишком раздавлена правотой Шеферда, чтобы суметь ответить на его улыбку. Она взяла игру и вышла в сопровождении своих волчиц.
* * *
Ретт вышел в общий покой и заметил каким взглядом Жан проводил Джаю Рабах.
— Только не говори, что ты решил изменить алхимии с презренными, иррациональными чувствами к женщине. — фыркнул Ретт, как только дверь за волчицами закрылась. Жан опустил глаза и вздохнул.
— Иногда я не понимаю кого в тебе больше, Ретт, человека или зверя. — сказал он с раздражением. — Ты хотя бы задумался, что она чувствует по поводу вашего вынужденного союза? Для тебя это всего лишь женщина, которую ты привезешь в свой дом и засунешь в покои подальше. Так ведь ты о ней думаешь? А что ваша свадьба значит для нее? Ей нужно покинуть свою страну, довольно своеобразную и сильно отличающуюся от Галивара. Отдать тебе в подчинение своих братьев и сестер по стае.
— У меня полно своих забот, чтобы думать еще и о чужих, Жан. Мы тут как мыши в змеином гнезде и мне не до чувств какой-то девчонки, которая ко всему прочему еще и убить меня хотела.
— Она хотела тебя испытать. Не будь ты близоруким чурбаном, ты бы это понял. — Ла Росси демонстративно взял с комода в углу свои обгоревшие книги. — Спокойной ночи, граф Шеферд. — сказал он и ушел в свою спальню.
Ретт мученически вздохнул. Вот только этого еще ему не хватало. Адар весь разговор простоял в углу словно статуя. Ретт подумал, что так он и привык стоять за плечом матери и неважно какие страсти пылали в разговоре.
— Я должен был его приструнить. Этот идиот решил, что он альфа. Предложил мне убить для него Яша Рабаха. — сказал Ретт и понял, что оправдывается.
Адар молчал.
— Что ты молчишь?
— Я не советник, Ретт. Всего лишь телохранитель.
— Я поступил правильно.
— Ты поступил так, как счел необходимым.
Ретт в сердцах хлопнул дверью своей спальни. Прекрасно! Пускай их обоих загрызут во сне! Как будто он печется только о себе, а не их спасает от смерти! Даже эту тупицу Джаю он спас быть может! И вот ее благодарность? «Не тебе показывать моим волкам альфу!»
Ха! А кому? Тебе, слабачка самовлюбленная?
Ретт упал на постель и накрыл глаза ладонью. Мысли, что он поступил неверно, не давали покоя. Он напал на Нирана, быстро и яростно. Тот даже обернуться не успел, как Ретт уложил его мордой в песок, прикусил хребет над воротом одежды. Одно резкое движение и конец.
