Книга Граф Наумов - Валерий Сопов

« Но мы над этим работаем», - утешал Андрей сам себя.

Гораздо большее опасение вызывал вопрос о том, а возможно ли вообще, в принципе, перевести котенка через границу, отделяющую Зенон от обычного мира. Всяческие метаморфозы, происходящие с теми же ядовитыми орехами после пересечения разделительной полосы, наталкивали на самые неприятные предположения. Ответ на этот вопрос должен был быть получен в самое ближайшее время, поскольку невдалеке показались деревья, схожие с теми, которые произрастали в окрестностях Богуславки.

- Еще немного, возможно даже считанные метры, и мир может резко измениться, - сообразил Андрей. Похоже и котенок почувствовал некую несуразность в окружающем пространстве. Ежели еще минуту назад от выписывал вокруг Андрея замысловатые вензеля, то сейчас остановился и жалобно мяукнув вопрошающе уставился на Андрея. Потом принял для себя определенное решение, резко ускорился и запрыгнул в корзину, где и сделался невидимым. После чего уже совершенно другим, повелительным тоном мяукнул еще раз. Типа: «Человек, трогай!».

- Во всяком случае, если Фагот и дальше останется невидимым, то не придется в первый же момент объясняться с окружающими на предмет «Засланных казачков».

Утешив себя таким образом, Андрей двинулся вперед и буквально через мгновение почувствовал, что Зенон остался где-то невообразимо далеко. И он снова оказался в нормальном мире. Первым делом с помощью«Эмоционального Сканера» прослушал эмоции смилодона. На удивление, тот прекрасно себя чувствовал. После чего Андрей мысленно, используя те же эмоции, сурово указал котенку, чтобы тот оставался невидимым и вел себя прилично, после чего зашагал по тропинке, которая невесть откуда возникла у него под ногами, к опушке леса.

Хотя сегодняшний свой поход в Зеноне Андрей затеял чуть ли не с утра, да и шел по равнине от силы часа два, в нормальном мире уже вечерело. На опушке собрались пять групп встречающих. Все те же, кто провожал юнцов в Зенон неделю назад. Разве что отсутствовал отец Сидор. Да и команда Андрея уменьшилась в половину. Будучи представленной всего лишь Лохматым да Любавой. Похоронное настроение, царившее семь дней тому назад , казалось многократно усилилось. И Андрей тут же сообразил, в чем тут дело. Еще от силы пол часа и солнце окончательно скроется за горизонтом. А тот, кто не вышел из Зеноне на седьмой день недели обретения силы до заката солнца, останется там навсегда. Судя по всему он единственный, кому это пока удалось. И надежды на возвращение своих родных у встречающих таяли с каждой секундой. Не удивительно, что вместо радостных криков его встретили гробовым молчанием. Один лишь Лохматый хлопнул по плечу и коротко скомандовал: «Пошли домой. Там все расскажешь». После чего молча повернулся и взяв Любаву за руку медленно пошел по тропинке в село.

Внезапно гробовое молчание было нарушено громким криком, в котором слились самым причудливым образом ужас и радость: «Стеша!!!». Андрей обернулся и увидел как из лесу, волоча ногу, вся в крови вышла девушка.

- Значит не один я. Повезло. Двое из пяти.

PS. С ранее обещанным в этой главе вертолетом я пожалуй погорячился. Он прилетит только в следующей главе. А сейчас, дорогие читатели, любуйтесь ночным небом Зенона.

Глава одиннадцатая. В голубом вертолете

Глава одиннадцатая. В голубом вертолете.

В которой главный герой получает наставления «по жизни», а затем сквозь зубы, напевает песенку про волшебника, прилетевшего в голубом вертолете, прекрасно понимая , что волшебник вовсе не добрый Чародей, а злой Колдун, да и вертолет не голубой, а камуфляжной окраски.

Через три дня после возвращения из Зенона Андрей сидел на пригорке и делал вид, что наблюдает за стадом, пасущимся ниже на лугу. На самом деле он предавался занятию еще более неблагодарному, нежели праздное уныние. Он размышлял над классическим вопросом, в одной из его (вопроса) многочисленных модификациях, рано или поздно возникающим в голове у всякого русского человека, претендующего называться интеллигентным. А именно: «Что делать и от чего с ним постоянно происходит такая херня» . Причем слово «херня» использовалось Андреем не в его матерной интерпретации, а исключительно в первичном медицинском смысле. Все-таки габариты собственного Средоточения продолжали его беспокоить.

- Если быть до конца корректным, надо говорить не «херня», а «hernia». - С этаким латинским прононсом, урезонил сам себя Андрей. - А поскольку в языках ты далеко не Копенгаген, то прекращай херней маяться и думай, как жить дальше. Надо сказать, что тут Андрей откровенно кокетничал. Если он в чем-нибудь и был "Копенгаген", так это как раз в языках. Как-никак, закончил филологический факультет престижного универа. Да еще и с красным дипломом. И латынь, пусть та и не входила в основные языки, сдал на отлично. Всяко знал латинский получше любого хирурга, выпускника меда.

Вариантов дальнейшего существования просматривалось не слишком-то и много. Во-первых, можно было бы продолжить пасти стадо. Тем более, что на этом поприще Андрей сделал стремительную карьеру. После возвращения из Зенона он был повышен в должности с подпаска до полноценного пастуха. Со всеми причитающими этому статусу преференциями. Включающими не только личный выпас для персонально закрепленного за ним стада, но и самое настоящее денежное вознаграждение. Андрей как-то мимоходом прикинул, что за год напряженной работы, экономя на всем, сможет заработать целую прорву денег. В эквиваленте равную одной из тех золотых монет, содержащихся в кошеле, который достался ему в наследство от Андрея Белова. Вместе с дневником, и документом, удостоверяющим личность.

Невостребованный кошель, в отличии от того самого дневника, с которым Андрей практически ни на минуту не расставался, до сих пор валялся в кармане куртки, в комнате на мансарде.

Помимо зарплаты и регулярного трехразового питания, должность пастуха придавала Андрею еще и высокий социальный статус, репутацию человека нужного. Пусть и придурка, к тому же придурка немого. Легенду убогого, по возвращению из Зенона, после консультации с Лохматым Андрей решил не менять.

И самое главное достоинство такого варианта заключалось в том, что снимало массу проблем, связанных с Фаготом. Пастбище, в отдалении от любопытствующих взглядов, позволяло котенку прожигать жизнь в свое удовольствие. Вот и сейчас, сделавшись невидимым, он устроил охоту на волкодавов. Которые с преогромной радостью принимали участие в этих забавах, взвалив всю полноту ответственности за стадо на Андрея. Тот особо и не возражал, поскольку тренировал на непослушных коровах свой воздушный таран, ударом воздуха возвращая заблудших на место. Регулярные тренировки привели к тому, что Андрей даже