запросто. Можешь ежедневно даже радоваться, я согласная. Ведь это тортик из кулинарии Московского универмага?
– Какие могут быть сомнения? Он самый. Самый любимый, известный и вкусный тортик нашего города.
– Нет, сегодня точно какой-то праздник! Представляешь, с утра вызывает меня главред и сообщает, что отныне главная колонка в «Новостях» за мной! Мало того… погоди-погоди, – попросила она не прерывать, – это ещё не всё! Мало того, у меня теперь будет собственная рубрика в новом журнале женской направленности «Спроси Нину Пуговкину». Я там буду советы отчаявшимся и запутавшимся женщинам давать. Здорово, да?
– Да не то слово! – восхитилась я. – А почему я узнаю это только сейчас? Чего сразу не похвасталась?
– Я звонила! Но ты на встречах телефон отключаешь, и я всё время попадала на отбой. Я даже Жанне позвонила, но она подтвердила мои догадки. Она сказала, что у тебя то Стас, то Алекс Боровский на приёме. Пользуешься успехом, да? – подмигнула она заговорщицки.
– Кстати, о Жанне, мне надо тебе рассказать…
Тут у Нины зазвонил служебный телефон, и она схватила трубку.
– Что?! Где?! Я сейчас же выезжаю!
Она бросила трубку. Глаза её горели знакомым мне охотничьим азартом, когда журналист почует крупную добычу.
– Пошли! По дороге расскажу, – потянула она меня за руку. Обернулась, бросив взгляд на стол, – Эх, торт жалко.
Подбежала, накрыла его крышкой, и понеслась к выходу, на ходу натягивая одежду. По дороге ввела в курс дела.
– Какого-то то ли алкаша, то ли гопника загрыз огромный зверь на площадке, как ты думаешь где? Вот ведь совпадение – у Московского ТЦ. Примерно как раз в то время, когда ты там была, минут пятнадцать назад. Его нашли не сразу, потому что произошло всё сзади, у чёрного входа, в тёмном закутке, куда свет от фонаря не доставал. Там мало кто ходит в это время, рабочий обнаружил спустя время. Говорят, ужас что такое. Тело всё растерзано, будто стая собак напала. Уж не наше ли чудовище снова объявилось, как думаешь? Столько лет прошло… Но прямо вот так, в центре города… Ты ничего подозрительного не заметила, пока там была? Вспоминай. Может, ты была свидетелем… Эй, чего встала?
Пока Нина рассказывала, я замедляла и замедляла ход. Ещё когда она только сказала про зверя, я уже всё сразу поняла. А уж когда назвала место и время, сомнения отпали. Я не хотела туда ехать. Что я там нового увижу? Я уже однажды видела растерзанные чудовищем тела. Ничего интересного в этом нет, у меня не было желания увидеть это снова.
– Я не поеду, Нина. Я уже не журналист. Топтаться там мне смысла нет. Займёт много времени, а я очень устала сегодня. Завтра все подробности уже будут известны, чего сейчас время терять? Это твоя работа. Иди, – подтолкнула я её вперёд.
– Тебе неинтересно?! – глаза Нины вылезли на лоб. – А вдруг это правда оно, то чудовище? Вернулось в город, спустя столько лет.
– Нина, мы даже не знаем, исчезало ли оно куда? И, может, это не оно? Ты мне потом расскажешь, – я пятилась назад.
Нина досадливо махнула в мою сторону рукой и побежала. Она и так потеряла со мной драгоценные для любого журналиста в такие моменты секунды. Но мне предстояло завтра как-то объяснить отсутствие энтузиазма у меня. Нина не поверит, что мне это неинтересно.
Я набрала номер чудовища, не надеясь, что он ответит.
Глава 24
Но, к моему удивлению, он ответил спокойным голосом:
– Слушаю.
– Ты где? – нервно спросила я.
– Домой вот десять минут назад приехал, – удивился тот. – А что, ты уже успела соскучиться? Или требуется компания для поедания торта? Я сладкое не люблю.
– Я всё знаю! Не прикидывайся. Уже все знают. Это ж надо было так спалиться! И вообще, ты обещал! Ты меня обманул!
– Погоди-погоди, что за истерика? Я тебя не понимаю. Успокойся и объясни толком.
– Я тебе объясню! – с угрозой заорала я, забыв об осторожности. – Я тебе так объясню! Я иду к тебе домой.
– Нет, погоди-погоди. Не надо ко мне ходить в таком состоянии, а то правда решат, что у нас отношения. Ты ведёшь себя, как ревнивая жена. Скандал устраиваешь… Давай так. Ты ждёшь меня…
Он объяснил, где мне его ждать и повесил трубку. И он ещё может в такие моменты шутить! Да он настоящее чудовище! Только что убил человека. И так спокоен. Меня просто разрывало на части. Нет, я не буду его покрывать.
Это-то я сразу и заявила, когда его увидела.
– Я не буду тебя покрывать! Мы договаривались, что я не буду сообщницей твоих преступлений. Я не хочу иметь отношение к этому.
Я истерила, и Алекс больно схватил меня за предплечье.
– Не ори! Садись в машину.
Он подтолкнул меня вперёд. Я прошла через двор к его машине, стоящей на улице.
– Садись! И без глупостей, – предупредил он зло, потому что я начала вырываться.
Запоздало ко мне пришёл страх. Я открыто сказала ему, что знаю, что он совершил преступление, и при этом сообщила, что не намерена его покрывать. Он вправе думать, что я сдам его властям. И ему остаётся только убрать меня. Ох, ну и дура же я. Жизнь меня ничему не учит.
Он затолкал меня на заднее сиденье и залез следом за мной. Нажал блокировку дверей, прижал к дверце и потребовал:
– А теперь объясни спокойно. И не следовало так орать на улице.
А я вдруг онемела от страха. Меня начало колотить, и я не могла вымолвить ни слова. Перед моими глазами фантазия разыгрывала смерть от лап чудовища неизвестного мне человека снова и снова.
– Ну успокойся, Аня, – смягчился он, увидев моё состояние. – Что бы ни случилось, мы с этим справимся. Пожалуйста, расскажи мне.
Он даже отодвинулся от меня подальше и ослабил хватку, он все ещё держал меня за предплечье. Но сейчас я почти не чувствовала его касания. Он разговаривал со мной как с ребёнком или умалишённой.
– Я, конечно, чудовище, и страшный, но всё же не настолько, чтобы каждый раз впадать в ступор. Посмотри на меня. Я человек, Алекс Боровский. Аня! Ты слышишь меня? Скажи что-нибудь, а то я начинаю беспокоиться за твой рассудок.
– Ты только что убил человека, – прохрипела я, с ужасом глядя на него.
Он нахмурился, словно взвешивая что я сказала, и пытаясь решить, что с этим делать.
– Так. А поподробней можно? Нет, не так. Аня, я никого не убивал. Слышишь? Ни вчера, ни сегодня,
