что это дети дурачились, пока не поняли, что украли.
— Что украли?
— Два лекарства: клонопин и диазепам.
— Я не знаю, что это такое.
— Это бензодиазепины. По сути, это легкие транквилизаторы, обычно прописываемые врачами для снятия стресса и беспокойства, а также для облегчения сна…
— Откуда ты все это знаешь?
Она тяжело сглатывает.
— Потому что моя ветеринарная клиника тоже пострадала, и когда полиция допрашивала меня, они проболтались о бензодиазепинах, украденных из аптеки. Судя по всему, полиция считает, что воры не получили нужное количество клонопина и диазепама… поэтому они напали на мой кабинет.
Я делаю короткий, судорожный вдох.
— Что украли из твоего кабинета?
— Ацепромазин.
Я качаю головой, чтобы сказать ей, что я не знакома с лекарством.
Она кивает.
— Это успокоительное, которое я применяю для собак и кошек во время операций… и кто бы ни вломился… он взял много. Достаточно, чтобы убить горстку людей. По крайней мере, людей. Но из того, что ты мне сказала, ваш метаболизм ведь работает не так, как наш?
— Верно, — отвечаю я, даже когда мое сердце начинает колотиться, когда ко мне начинает приходить осознание.
Она кивает.
— И, что касается русала, я предполагаю, что это займет больше времени.
— Почему ты думаешь, что это касается русалов?
— Сначала я подумала, что тот, кто вломился, охотился за ацепромазином, чтобы попытаться его продать, но после всего, что ты мне только что рассказала… я думаю, реальность может быть хуже.
— Каллен, — шепчу я.
Она кивает, но потом пожимает плечами.
— Я думала так, но тогда… какая от него польза…
— Он хотел накачать меня средствами, дать мне успокоительное, чтобы вернуть меня на Корсику, пока я без сознания.
— Хм, — говорит Венди, склонив голову. — Это определенно возможно, и ацепромазин сделает именно это. Но почему он также взял клонопин и диазепам?
— Может, они предназначались для того, чтобы вывести Майера из строя? — отвечаю я. — Если у Каллена есть кто — то, кто наблюдает за мной, он будет знать, что Майер живет со мной. И ему придется придумать способ избавиться от Майера, чтобы добраться до меня.
Венди кивает.
— Думаю, с тем количеством успокоительных, что у него сейчас есть, он смог бы избавиться как минимум от трех русалок.
— Наверное, это был план Каллена, — отвечаю я и замечаю, как онемела внутри — будто эта информация не является большой неожиданностью — почти как если бы я смирилась с фактом, что Каллен всегда будет занозой в моем боку.
Венди осторожно ставит кружку с кофе и пристально смотрит на меня.
— Я думаю, ты храбрая, Ева. Храбрее, чем я была бы на твоем месте, но в какой момент храбрость становится глупостью?
Я хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
— Я о том… здесь опасно для тебя. Каллен доказал, что он не собирается сдаваться, и это только вопрос времени, когда он кого — нибудь убьет. Может, Майера? Или, скорее всего, тебя.
Она права. Я знаю, что она права, но я все еще хочу упираться. Это мой дом, и я не хочу, чтобы Каллен прогнал меня. Я не хочу бежать, или, как я уже сказала ранее, я буду бежать вечно, и все же… Каллен не остановится, пока один из нас не умрет, и не имеет значения, сколько прохожих включено в это уравнение.
— Если я убегу, его шпион просто последует за мной.
Венди склоняет голову.
— Нет, если у тебя есть план, способ избавиться от того, кто может следить за тобой.
Мои мысли возвращаются к Венди, а затем к Сойеру, Тейлору и Хизер. Затем я думаю о Маре и Майере.
— Я не хочу уходить, — говорю я, вытирая глаза, так как слезы вот — вот польются. — Теперь это моя жизнь — я поселилась здесь и… более того… я хочу остаться здесь.
Венди дарит мне понимающую улыбку.
— Я знаю, Ева. Но я не могла бы назвать себя твоим другом, если бы сказала, что тебе стоит остаться — не тогда, когда план Каллена явно приближается к своей цели.
— Цели?
— Ева, он заполучил успокоительные, а это значит, что теперь всего лишь вопрос времени, когда он применит их на тебе, Майере и всех остальных, кто встанет у него на пути.
Я киваю, потому что она права. Все это время я думала, что Каллен разочаровался во мне, но правда заключалась в том, что он просто готовил свою следующую атаку, ожидая, пока я успокоюсь, поверив, что он ушел навсегда, пока он просто восстанавливал силы. И теперь, когда у него были боеприпасы, он был готов сразить меня. И тех, кто еще попадется под перекрестный огонь.
Я смотрю на Венди и вздыхаю.
— Ты всегда была мне хорошим другом, Венди. Спасибо и извини, что так долго скрывала от тебя правду.
Она склоняет голову.
— Ну, теперь, зная правду, я не могу сказать, что виню тебя. Не так просто сказать кому — то, что ты — русалка.
Я смеюсь над этим.
— Точно, — я начинаю ерзать на своем месте, вспоминая недавние взломы в аптеке и кабинете Венди. Хотя нет никаких доказательств, указывающих на Каллена, я знаю, что это он. И это знание меня пугает.
— Куда мне идти отсюда? — спрашиваю я Венди глухим голосом.
— Куда — нибудь, где ты можешь исчезнуть. Не навсегда, конечно, только до тех пор, пока ты не сможешь сбить Каллена со своего следа.
Я киваю. Теперь, зная больше, я понимаю, что она права. Мне нужно покинуть Шелл — Харбор.
— Наверное, тебе стоит начать собираться сегодня вечером.
— А как же Мара и Майер? — спрашиваю я, глядя на нее.
Она качает головой.
— Я бы сказала, что им тоже следует убраться из города, но я не думаю, что тебе следует путешествовать с ними, Ева. На данный момент ты можешь доверять только себе.
— Ты не думаешь, что я могу им доверять?
Она делает глубокий вдох.
— После всего, что ты мне рассказала, я думаю, что один из твоих соседей по дому может замышлять против тебя заговор.
Я тут же качаю головой.
— Майер больше не связан с Калленом. Он разорвал эту связь, как только…
— Я не говорила о Майере.
Я смотрю на нее, пока до меня доходит то, что она предлагает.
— Мара для меня как семья, Венди. Я знаю, что между нами сейчас все плохо, но я не могу представить, чтобы она… — я тяжело сглатываю и думаю о том, могу ли я доверять Маре.
— А Майер? — спрашивает Венди.
Верно. А Майер? Может,
