положение дел в Минске и других крупных городах. Ужесточившиеся репрессии не подавили волю к протесту. Режим Лучина на грани краха. По всей стране формируются группы оппозиционеров, с каждой неделей их все больше. Вот-вот начнется восстание, не хватает только лидера, который всех объединит и приведет к победе. Но времени мало, пояснила Марика. Лучин чувствует, куда дует ветер. Судя по тому, о чем говорят в правительстве, он готовится к войне с западными соседями, чтобы отвлечь внимание народа. Государственные телеканалы уже давно обличают Запад, но несколько недель назад они плотно взялись за Литву, обвиняя ее в том, что она укрывает преступников, которые стремятся посеять хаос и финансировать нападение на Беларусь. В газетах, подконтрольных властям, все чаще и чаще появляются фотографии оппозиционеров, скрывающихся в Вильнюсе. Теряющий хватку диктатор снова строит из себя великого защитника нации. Говорят, во Дворец независимости он пришел в военной форме и с автоматом.
– У него правда есть возможности развязать войну? – обеспокоенно спросила Дженис. Наконец-то ей представилась возможность заговорить.
– У него есть танки, истребители, милиция и солдаты, которые только и умеют, что подчиняться приказам. И потом, на свои деньги Лучин мог бы скупить всех наемников на земле, которые помирают с голода… Главное – остановить его безумства, пока не стало слишком поздно.
«Опель» остановился в спальном районе. Серые однообразные десятиэтажки обступали Дженис со всех сторон.
Марика выключила зажигание, вылезла из машины и решительно зашагала ко входу в дом.
В подъезде неприятно пахло, стены были изрисованы, но лифт работал. Марика нажала на кнопку шестого этажа и все дорогу насвистывала какую-то песенку.
– Обычно они спят по двое в каждой комнате, но сегодня разместятся в одной, я перестелила для вас кровать, белье свежее, – сказала она, ощупывая карманы в поисках ключей.
Четверо детей Марики встретили их радостными воплями, носились вокруг и висли у них на ногах, пока мать ласково их не выпроводила. Младшему не было и двух, а старшему едва исполнилось восемь. В квартире оказалось на удивление чисто, белоснежные занавески просто светились, на красном ковре в гостиной ни пятнышка.
Марика показала Дженис ее комнату – двухъярусная кровать, ящик с игрушками из пластикового ротанга, маленький письменный стол из МДФ, – а потом отвела на кухню.
Под светом лампы линолеум сиял. Марика наводила порядок в мире, который не могла изменить.
Она повязала фартук и встала за плиту.
– Четверо детей – это слишком, – пожаловалась она, включая конфорку. – Я поправилась, и волосы уже не те. Последнего я не хотела, но в итоге люблю его сильнее остальных. Муж сегодня ночевать не придет, впрочем, и завтра тоже. Он просто нарасхват, и я не о работе. Но человек хороший. Не могут же у него быть одни достоинства, правда? У моих мелких, наверное, кровные братья и сестры по всему Минску. Ну хотя бы их мне кормить не надо, – хмыкнула она.
Дженис предложила ей помочь. Марика указала на шкаф с посудой и на обеденный стол. Когда дети поели, Дженис убрала со стола, а Марика отправилась их купать. Журналистка задумчиво и восхищенно наблюдала за укладыванием малышей. Ее жизнь так непохожа на жизнь этой гостеприимной женщины, ни на мгновение не показавшей, что у нее слишком много дел… Вскоре в доме стало тихо. Марика наконец сняла фартук, взяла две тарелки с форелью, которую приготовила перед этим, и поставила их на журнальный столик в гостиной.
– Завтра утром я отвезу старших в школу, а вас – к Михаилу. Бедняга, он никогда не оправится от смерти Дарьи. Такая была пара!
– Как я у вас оказалась? – поинтересовалась Дженис.
– Правила безопасности в диктатуре требуют, чтобы каждый оппозиционер знал не больше одного или двух других, – объяснила Марика. – Вас привезли сюда, потому что я была подругой Дарьи, а прочее меня не касается. Если когда-нибудь меня арестуют, я даже под пытками не смогу рассказать, чего не знаю. Идите-ка вы спать, у вас вид совсем измученный.
– А вы не устали? – спросила Дженис.
– Нет-нет, – откликнулась Марика, – и очень хорошо; дети заснули, теперь начинается мое рабочее время.
– Вы что-нибудь знаете о Николае и Романе?
– Никаких новостей с тех пор, как Дарьи не стало. Перед убийством она сообщила, что у Николая дела идут неплохо, но я не верю ни единому слову. Роман молодой, он выносливее.
– Можно спросить, кем вы работаете?
– Я журналистка, как вы.
Минск
Глава 16
Лондон, Мадрид, Рим
Корделия изучила свое отражение в зеркале ванной комнаты. Сжала челюсти, повернула голову на три четверти и подошла поближе, чтобы рассмотреть морщинку в уголке глаза. Ей невольно вспомнился Шеридон и она позлорадствовала, что испортила этому недоумку выходные. Вернувшись в спальню, улеглась в постель. По телевизору шли новости, но она особо к ним не прислушивалась. Ноутбук рядом звякнул: Матео просил ее как можно скорее зайти на форум. Она вздохнула и набрала пароль.
– Что такое? – спросила она.
– Что это за шум, ты одна?
Корделия взяла пульт с тумбочки и вырубила телевизор. Все равно ничего интересного в новостях не покажут. Премьер-министр Великобритании погряз в очередном скандале, что, в общем-то, и не новость.
– Витя размышляет над разными вопросами, – продолжал Матео.
– И я тоже, представь себе, причем весь день, что очень утомительно. Кстати, я ужасно устала.
– Чем ты занимаешься?
– А ведь она права, твоя невеста. Твои игры в школьного учителя очень раздражают.
– Она не моя невеста, – возразил Матео.
– Она тебя любит, а ты любишь ее, не вижу особой разницы.
– Все сложнее, чем ты думаешь.
– Все сложности у вас в голове, ну да ваше дело. Антенны установят сегодня ночью, транспорт заказан, места сбора готовы. Я закончила работу и помогла брату, он не справлялся. Раз уж ты хочешь все знать, сообщаю тебе, что теперь намереваюсь поспать.
– У меня все еще нет адреса для внедрения, и у Вити тоже, – сообщил Матео.
– Дженис прибыла на место всего несколько часов назад, дай ей время. Она соблюдает радиомолчание и свяжется с нами только в самый последний момент. Ты же и так все это знаешь, так чего же тебе нужно на самом деле?
– Я хорошенько подумал, мне кажется, проводить операцию из донжона – не лучшая идея, – признался Матео. – Когда мы атакуем серверы Беларуси, власти первым делом подумают о нападении из соседней страны. Ни одна европейская страна не стала бы на них покушаться, по крайней мере, на таком уровне. Не исключено,
