Запущенные в 1977 году беспилотные космические аппараты несут послание к внеземной цивилизации, работа над записью которого курировалась комитетом под председательством Карла Сагана[30]. Одна из наименее серьезных научных задач космической миссии заключалась в следующем: “Вояджерам” отводилась роль чудесной бутылки, подгоняемой межзвездными ветрами и хранящей в себе коллекцию сувениров – на тот случай, если обнаружившее ее некое живое существо проявит интерес к создателям аппаратов. Некоторые земляне возражали против послания, которое в схематическом виде сообщает потенциальным агрессорам информацию о местонахождении нашей планеты. Впрочем, для начала инопланетяне должны будут вообще заметить “Вояджер” – этот крохотный кусок металла в необъятном межзвездном пространстве. Потребуются десятки тысяч лет, прежде чем космический аппарат достигнет границ соседней звездной системы. Обнаружить планету Земля обычными методами галактической разведки (какими бы эти методы ни были) наверняка гораздо проще, чем обнаружить “Вояджер” и только затем, расшифровав его послание, отыскать нас.
С назначением на пост ректора Калтеха Фогт передал другим руководство этим научным проектом. Это случилось еще до того, как “Вояджер” покинул зону влияния магнитного поля Солнца, представлявшего собой помеху для измерения спектра космических лучей. Согласившись уже стать ректором, он размышлял о том (зачем вообще было рассматривать такую возможность?), удастся ли ему вернуться к экспериментам с космическими лучами, если его вдруг уволят с этого поста. В одном из своих ранних интервью Фогт рассуждал: “Если я вернусь, это создаст определенные трудности, так как я долгое время не занимался проектом. Это было бы несправедливо по отношению к моим коллегам. Очевидно, что в таком случае мне стоило бы начать работу в совершенно новой области”. Мервин Гольдбергер, бывший в то время президентом Калтеха, действительно через несколько лет уволил Фогта. Если бы Мервин мог, то есть если бы это было полностью в его власти, он, скорее всего, уволил бы Фогта значительно раньше. Но увольнение ректора требует согласования с Попечительским советом. И хотя Фогт считался неплохим администратором и пользовался уважением членов Попечительского совета, его нередко характеризовали как параноика с трудным характером, что, возможно, было недалеко от истины. Обиды и взаимные упреки омрачали отношения между руководителями учебного заведения, и их сотрудничество прекратилось. Все эти подробности, возможно, не заслуживали бы внимания, если бы не новая должность Фогта, о которой и пойдет речь ниже.
Тогдашнее положение Фогта было незавидным – фактически безработный (хотя и не лишившийся жалования), не имеющий возможности вернуться к своей прежней научной деятельности (“.это было бы несправедливо по отношению к моим коллегам”), оказавшийся в жалком кабинете напротив мужского туалета в подвале физического факультета (без лаборатории и без своей команды), разочарованный (почему коллеги не протестовали в знак солидарности с ним, когда его увольняли?), готовый “начать работу в совершенно новой области”. Но на другой равновеликой чаше весов находились его профессионализм, проницательность и решительность – как раз то, что требовалось для преодоления последствий сознательного развала “Тройки” (к слову сказать, после увольнения Фогта его кабинет оказался этажом ниже кабинета Кипа). И Робби сразу взялся за дело.
Он никогда не хотел эту работу. С поста директора LIGO он также будет уволен. “Вот уже двадцать пять лет я не имею никакого отношения к проекту LIGO”, – сразу говорит мне Фогт, словно предупреждая, что из нашей беседы ничего не получится. Однако же он приглашает меня в свой обширный угловой кабинет в здании, являющемся штаб-квартирой LIGO; кабинет расположен в конце коридора, где трудятся его коллеги, с которыми он не общался вот уже четверть века. Нынешние ученые из коллектива LIGO видели экс-директора лишь издалека и никогда с ним не встречались, поэтому они не скрывают своего недоумения и даже откровенного беспокойства из-за того, что я шествую в знаменитый угловой офис в компании печально известного, важного и грозного Робби Фогта; по-моему, им кажется, что вокруг этого человека клубится тьма, как в детских страшилках про запертые каморки.
В тот день, когда Фогт был смещен с должности ректора, в его кабинет заглянул декан физического, математического и астрономического факультета Калтеха. Фогт сказал ему: “Забери свои бумаги!”, подразумевая документы, касавшиеся факультета и ожидавшие его подписи. “Все кончено. Я смещен с должности”. Декан, Эд Стоун, воскликнул: “Господи, но это же ужасно!”. Тогда Фогт пояснил, что ему предложили стать директором проекта LIGO. Задачей Стоуна было улучить момент, когда у Фогта будет хорошее настроение, и в выгодном свете обрисовать ему будущую работу. Но с учетом увольнения с поста ректора такое предложение уже выглядело чем-то вроде утешительного приза. Фогт ответил: “Эд, ты сошел с ума. Я за это не возьмусь”.
Кип предполагает, что хотя декан Стоун тогда и сделал попытку убедить Робби в том, что он всерьез рассматривается как кандидат на должность директора проекта, в действительности эту работу Робби предложили лишь спустя несколько недель после его ухода с поста ректора.
Во время нашего разговора в его кабинете Робби сказал мне, что его вынудили стать директором LIGO. “Я отказался, но мой отказ не был принят”. Это нежелание объяснялось неоднозначным отношением Фогта и к самой истории Вебера, и к полученным им с помощью резонансной антенны спорным результатам. “Вебер, между прочим, фигура трагическая. Хороший ученый, он был настолько одержим идеей регистрации гравитационных волн, что грубо исказил данные”.
В конце концов Фогт уступил административному давлению. (Он утверждает, что ему даже угрожали.) “Но в тот момент, когда я согласился на эту работу, это уже был мой проект, и я полностью ему отдался. Целеустремленность мне необходима”.
В 1987 году Фогт стал директором проекта LIGO – занялся новой для него областью исследований. Члены “Тройки” – Рон Древер, Рай Вайсс и Кип Торн – внезапно получили возможность действовать автономно. Робби расхваливает Кипа: “Это тот, кто заслуживает Нобелевской премии”. Он также хвалит Рая Вайсса: “Хороший ученый и хороший человек”. Он высоко оценивает даже Рона Древера: “Я знаю, что Древер был гениальнейшим ученым. Вот только абсолютно безумным”. (Кстати, изначально планировалось, что группа “Тройка” нацелена на Нобелевскую премию.) Робби привнес в проект как все свои положительные качества, так и все свои недостатки. Мне говорили – я это слышала в пересказе и потому автора слов не называю, – что “не было более проницательного и более творческого руководителя, чем Робби. Никто лучше него не мог решать текущие проблемы. И не было никого, кто с большим успехом мог создавать новые сложности”.
В 1989 году Рохус Фогт в качестве руководителя проекта представил в Национальный научный фонд результат совместных усилий команд Калтеха и МТИ – глубоко продуманное, детально проработанное 229-тистраничное предложение эксперимента под названием “Строительство, эксплуатация и проведение научных исследований с помощью лазерной интерферометрической гравитационно-волновой обсерватории”.
