Билет был куплен в один конец, поскольку девушка решила без победы на родину не возвращаться. А если победа будет полной, то вроде бы и возвращаться особенно незачем.
Прибыв налегке в столицу, она прямиком направилась по месту проведения русского конкурса «Мисс Бюст» в модельное агентство «Параметры», что на Сретенке. Там ее встретили с распростертыми объятиями целых пять продюсеров мужчин и один продюсер женщина. Ее тут же измерили со всех сторон, начав с бюста, и зачислили в список претенденток на самый большой бюст под номером 10553. После зачисления Ефросинии выдали жетон с номером и приглашением на фотопробу, которая состоится через три дня согласно другому номеру, который ей сообщат в день съемок.
Кроме того, после контрольных замеров, независимо от итогов этого конкурса, ей порекомендовали участвовать в параллельных состязаниях девушек на звание «Мисс Суперпопа» и «Мисс супербедра». Когда немного смущенная Ефросиния спросила, какие от нее потребуются навыки для прохождения этих конкурсов, один из продюсеров мужчин сообщил, что в модельном бизнесе самое главное – уметь «крутить и покачивать».
После этого озадаченная Ефросиния взяла расписание фотопроб и подготовительных просмотров. Насилу отбилась от предложения трех продюсеров мужчин и одного продюсера женщины поужинать всем вместе в каком-нибудь тихом местечке. Проводила удивленным взглядом двух оставшихся продюсеров, которые покинули агентство под ручку, мило воркуя. И направилась ночевать к родственникам, которым предварительно сообщила, что приехала поступать в институт.
Начались суровые будни претендентки на звание «Мисс Бюст». Отправляясь в Москву, двадцатилетняя Ефросиния Манохина уже понимала, что такое бюст, но вот, что такое «мисс», знала нетвердо. Не наше это было слово, не русское. Спрашивать, однако, Ефросиния боялась, чтобы не прослыть провинциалкой среди претенденток на это звание. Самое главное, что за победу сулили сто тысяч долларов, которые в сознании Ефросинии находились где-то рядом с магической суммой в миллион долларов. А имея последнюю сумму, уже можно начинать жить легкой жизнью.
Мысль о том, что в случае победы она даже может попасть на съемки с самой Памелой Андерсен, ее завораживала. Хотя, кто такая Памела Андерсен, Ефросиния тоже еще не успела узнать. Желая восполнить пробелы в образовании и не выглядеть на показе полной дурой, Ефросиния накупила модных порнографических журналов и углубилась в чтение картинок с подписями. Из журналов она выяснила, наконец, что Памела Андерсен – это не родственница знаменитого сказочника, а известная топ-модель, обладательница той самой гигантских размеров груди, о происхождении которой спорила вся Америка. Журналисты, поклонники, завистницы и сексуальные маньяки, сверив всю имеющуюся информацию, сходились на том, что супергрудь Памелы Андерсен на семьдесят процентов состоит из силикона. В модной прессе говорилось о том, что девушка пошла на пластическую операцию по увеличению объемов исключительно для того, чтобы найти работу, поскольку с обычной грудью в Америке уже работу не найти. Необходимо, чтобы у тебя хоть что-нибудь было просто «супер».
После операции Памела сразу же получила сотни деловых и непристойных предложений. Вся Америка хотела видеть Памелу на обложке без одежки. И Памела согласилась, поскольку в Америке работу в одежке найти гораздо труднее, чем без нее. Она приняла предложение голливудских продюсеров сняться в сериале «Спасатели Малибу», но при первых же съемках начались сложности. Дело в том, что силикон обладал хорошей плавучестью. Очаровательная Памела во время съемок никак не могла изобразить девушку-спасателя, нырявшую за утопающими людьми, – ее все время подбрасывало над волнами. Однажды, во время ночной съемки, ее даже случайно забыли в океане. А когда спасательный катер наутро прибыл к месту пропажи Памелы Андерсен, то обнаружил, что она прекрасно провела это время, рассматривая звезды, поскольку гигантская грудь сделала топ-модель абсолютно непотопляемой.
Уяснив, с кем ей, возможно, придется скоро сниматься в кино, Ефросиния Манохина начала вникать в условия конкурса. Согласно условиям, нужно было сделать несколько хороших фотопроб, научиться носить модную одежду и ходить по подиуму.
Придя на фотопробы через три дня после приезда в Москву, Ефросиния обнаружила, что в агентстве «Параметры», которое снимало половину старинного особняка на Сретенке, рано утром уже было полно народу. Претендентки на самую большую грудь заполонили все свободное пространство, все залы и даже коридоры. Кругом наблюдалась однополая эротическая теснота.
Помимо претенденток в этот день в фирме было полно штатных моделей, которые сегодня снимались для рекламы в особом зале. Работа там шла полным ходом. Модели работали над ярким рекламным образом вечерней элитной пижамы от фирмы «Закат». То и дело, одетые в реквизит, они выходили в коридор покурить тонкие стильные сигареты и свысока поглядывали на многочисленных претенденток. Внимательно присмотревшись к одной из штатных моделей, Ефросиния не обнаружила у нее никаких признаков груди. Видимо, профессионалок отбирали по каким-то особым параметрам.
Скоро началась съемка и для соискательниц титула «Мисс бюст». Это стало понятно после появления совсем юной девочки-подростка, которая несла в руках табличку с крупной надписью: «ФОТОПРОБА МИСС БЮСТ», под которой чуть ниже мелким шрифтом значилось: Эрнест Ниглижэ. Принимаю по вторникам и пятницам круглосуточно.
Проходя через коридор, девушка зычно выкрикнула:
– Номера с десять тысяч пятисотого до десять тысяч семисотого пройдите на съемку в кабинет номер шесть!
Что именно Эрнест Ниглижэ принимал по вторникам и пятницам, Ефросиния так и не поняла, но вместе со своими коллегами-соперницами устремилась в кабинет № 6.
За короткое время пребывания в агентстве ей уже успели рассказать, чтобы стать девушкой с табличкой, тоже нужно пройти строгий отбор. Поскольку особенно талантливых разносчиц часто приглашали носить таблички на телешоу и платили за это приличные деньги. Высшее образование при этом было обязательным.
Перед кабинетом с золотой цифрой «6», большой синей звездой и надписью по центру «Эрнест Ниглижэ» снова образовалась толпа из претенденток, желавших сделать свое фото для конкурса. Эротическая теснота нарастала. Соседка Ефросинии, пышнотелая крашеная блондинка с номером десять тысяч шестьсот девяносто девять, не выдержала и пожаловалась ей:
– Такая жара, что я аж взопрела. Скорей бы уж начали снимать!
Когда очередь дошла до Ефросинии, было уже почти три часа дня, Манохина бочком вошла в кабинет Эрнеста Ниглижэ и обнаружила там трех мужиков. Все мужики были на вид небритые и немытые. Но, как ей потом объяснили, – так теперь модно. Фотостудия Эрнеста Ниглижэ представляла собой широкую комнату, стены которой были задрапированы белыми занавесками, а посреди, перед фотокамерой, находился изящный черный стул.
Один из мужиков, шатен в прозрачной рубашке со смазанными чертами лица, усадил ее на этот стул и, пока двое остальных радикально перекуривали «беломором», стал внимательно разглядывать. Это был Иван Ружони, как он представился, профессиональный стилист.
