Надежды растаяли, когда она дошла до слов «когда удобно». Похоже, он не очень-то горит желанием увидеться. Да и с какой стати? Она ведь, в сущности, заявила, чтобы он не попадался ей на глаза. И почему она так долго не могла разобраться в своих чувствах?
— Он хочет встретиться с тобой.
— Я знаю, бабушка. Я пойду, но Джону, скорее всего, хочется всего лишь поговорить с руководителем проекта.
Полчаса спустя Анджелина приехала в отель, не найдя в нем ни души. Не видно было ни рабочих, ни братьев. Даже Гарри не было у дверей. Все вдруг показалось таким же, как в тот первый день, когда она пришла, чтобы получить работу. Тогда ее переполняли надежды. Она намеревалась померяться силами со всем миром или хотя бы с главным администратором «Росси интернэшнл». Обрести независимость, сделать собственную карьеру. Теперь это не имело значения. Она потеряла то, что ей действительно было нужно… Джона.
Анджелина решила пойти на балкон. Держась за медный поручень, она начала медленно взбираться вверх, когда какой-то звук привлек ее внимание. Она повернулась и заметила фигуру в полумраке.
У нее остановилось дыхание, когда она узнала Джона. Он был одет, как в тот первый день, когда она пришла к нему: в джинсы, рубашку из хлопковой ткани и рабочие ботинки.
— Все-таки ты решилась зайти, — произнес он, направляясь к ней.
Анджелина почувствовала острую тоску в сердце и могла только не отрываясь смотреть на приближающегося мужчину. Неужели не прошло и суток с их последней встречи?
— В записке говорилось, что можно прийти, когда мне будет удобно.
Чувствуя легкую дрожь в ногах, она стала спускаться.
— Нет, останься там, где стоишь. Мне нужно кое-что сказать, а когда ты рядом, у меня мысли путаются в голове.
С ней происходило то же самое.
Джон пытался подавить волнение, приближаясь к основанию лестницы.
— Я знаю, ты сердишься на меня, и не без причины. Мне следовало открыть, кто я, с самого начала. Но, как я объяснил твоим родным…
— Ты говорил с ними? — прервала она.
Он кивнул.
— Вернувшись, я позвонил вам, но братья не разрешили мне побеседовать с тобой. Со мной приехал и дед…
— Только не это! Виттория…
Он жестом руки успокоил ее.
— Все в порядке. Они побыли вместе, поговорили о прошлом. — Он сделал еще шаг. — Поверь, cara, я приехал, чтобы увидеться с тобой, но знал, что братья не подпустят меня и близко, пока не узнают о моих намерениях.
— Намерениях?
Ноги вдруг перестали слушаться его, но отступать было поздно.
— Я не хотел причинить тебе боль. Я говорил в Нью-Йорке, что сначала меня влекло к Ковелли любопытство, потом зависть, потому что вам столько дано судьбою. Столько родных, столько любви. — Он отвел взгляд. — Господи, как трудно!
— Прошу, не останавливайся, — молила она.
Ее ясные голубые глаза вновь притянули его к себе, придав смелости.
— Ты очаровала меня, как только я увидел тебя вот здесь, на этих ступеньках. Когда выяснилось, кто ты, я понял, что оказался в неловком положении. Я пытался противиться своим чувствам, но ты не выходила у меня из головы, мешая работать, являясь мне во сне. Наконец в тот день на вечеринке, когда я поцеловал тебя, я понял, что не смогу без тебя жить. — Он не отрывал от нее глаз. — А потом ты сказала, что не хочешь иметь со мною дела, что тебе нужна только работа в «Росси интернэшнл».
Она пыталась вставить слово, но он остановил ее жестом.
— Я почувствовал горькое разочарование. У меня уже были серьезные отношения с женщиной. Я отдал ей всю душу, а потом узнал, что нужен был ей в корыстных целях. Это не должно было повториться. Когда я брал тебя в Вермонт, мне хотелось только соблазнить тебя. Хотелось использовать тебя так же, как ты пыталась использовать меня.
Анджелина прочитала на его лице боль и одиночество.
— Так почему ты этого не сделал?
— Мне не хотелось заменять другого. И меня охватила безысходность — я не смогу назвать тебя своей. — Он выдавил нервную улыбку. — Некая ирония судьбы. Наконец я встретил ту, которой готов отдать свое сердце, а она любит другого. А когда ты узнала, кто я, то возненавидела меня.
— И что же дальше? — Она понимала, как ему трудно.
— Я не мог отказаться от тебя. Ни одна женщина не была мне нужна так, как ты. — Он потер лоб. — Когда мы приехали в Нью-Йорк, во мне пробудилась надежда, я понял, что ты тоже неравнодушна ко мне. Ты хотела быть со мной в ту последнюю ночь, я видел это по твоим глазам.
— Да, хотела, — ее охватила дрожь. — И ты мог быть со мной. Почему же ты не сделал этого?
Джон глубоко вздохнул.
— Мне нужно больше, чем просто тело. Мне нужна ты вся… Твоя любовь.
Анджелина боялась пошевелиться, произнести хоть слово. Наконец она выдавила:
— Ты любишь меня?
На глаза ей навернулись слезы, когда он кивнул в ответ.
Он взбежал по ступеням.
— Не надо плакать. Я не хотел, чтобы ты мучилась.
Она покачала головой.
— Я не мучаюсь. О, Джон…
— Только не говори мне, что Джастин — единственный мужчина в твоей жизни. Я сделаю все, чтобы ты отказалась от этой мысли. — Он взял ее за руку. — Только дай мне шанс. Между нами происходит что-то мистическое. — (Она согласно кивнула.) — Тогда в твоей жизни найдется место…
— Но ты живешь в Нью-Йорке. Я не смогу вписаться в ту обстановку.
Он улыбнулся.
— Тогда я переберусь сюда. Мне нравится Хэйвен-Спрингс, и даже очень. — Он посерьезнел. — Скажи, у нас есть шанс? Смогла бы ты полюбить меня?
— Джон… — Она кинулась ему в объятия. — Я так боролась с чувством к тебе!
— Не надо…
Он приник к ней, не дав договорить. Она застонала, когда он обнял ее и прижал к себе, ощущая тепло ее такого желанного тела. Ему с трудом удалось взять себя в руки и отпустить ее.
Заметив страсть в ее глазах, он отчаянно захотел унести ее куда-нибудь и убедить в том, что им предназначено быть вместе.
— Я так люблю тебя. Я хочу жениться на тебе.
Она обомлела от изумления.
— Прости, не надо было так, без подготовки.
— Все как надо, — сказала она, заливаясь нежным румянцем. — Но не мог бы ты повторить?
Джон взял ее руки в свои ладони и почувствовал, что она дрожит.
— Я люблю тебя, Анджелина, всем сердцем. — Он бросил взгляд в полумрак вестибюля и вновь устремил его на нее. — Хоть бы реконструкция поскорей завершилась. Здесь пока все кажется тусклым. Но мне хотелось вернуться к месту, где я впервые увидел тебя.
