большим вниманием.
– Несколько лет назад, – начал он, – я проезжал по этим местам со своим господином. Так получилось, что он встретил в Монрее девушку, к чарам которой не остался равнодушен. Они быстро поладили, если вы понимаете, о чём я, – тут он виновато улыбнулся, боясь, что сказал при дамах что-то неприличное. – Дело молодое, и не нам их судить.
– Небось, он оставил бедняжку в интересном положении, – догадалась мадам Ришар и укоризненно покачала головой.
Мелани густо покраснела и отвернулась к окну. Да я и сама почувствовала жар на щеках, отчего-то вспомнив свое легкомысленное поведение на ярмарке в Монрее.
Барон не стал отрицать:
– Вы очень проницательны, мадам. Но не сомневайтесь – тогда он ни к чему не принуждал девицу, всё было по обоюдному согласию. К тому же, она была ниже его по положению, и сама понимала, что о браке не могло быть и речи. Но в защиту моего господина могу сказать, что он только сейчас узнал о ребенке и сразу же решил его разыскать, чтобы дать ему свое имя.
– Весьма благородно с его стороны, – на сей раз похвалила мадам Ришар.
– Я тоже так думаю, – согласился с ней Дюваль. – Проблема была лишь в том, что мы почти ничего не знали об этой девушке. Только ее имя – Клементина.
Я вздрогнула, чашка выскользнула из моих рук и упала на пол, разлетевшись на множество осколков.
– Простите, – смутилась я. – Я заслушалась вашим рассказом.
А Сезар уже вытирал растекшийся по паркету чай.
– Мне лестно подобное внимание, ваша светлость, – поклонился барон.
Я едва могла дышать. Неужели он говорил обо мне? Ярмарка в Монрее, то имя, которым я тогда назвалась – это не могло быть совпадением. Или могло?
– Но как же возможно разыскать девушку по одному только имени? – удивилась мадам Ришар. – Сколько таких Клементин живут в каждой деревне?
– Вы правы, сударыня, – подтвердил Дюваль без ложной скромности, – это была трудная задача. Помимо имени, я знал только, что семья девушки серьезно поправила свое финансовое положение после той ярмарки, а сама Клементина обладала некоторыми магическими способностями.
Моя дрожь усилилась, и Мелани заметила это.
– Может быть, вам сесть поближе к камину, ваша светлость? Здесь в самом деле прохладно.
Но я, напротив, чуть отодвинулась к окну. Я не знала, был ли барон тогда на постоялом дворе вместе со своим господином, или он ни разу не видел девушку, которую сейчас искал, но я не хотела рисковать.
– Я начал поиски с самого Монрея, – продолжал рассказ барон. – Но там никто не знал о Клементине. Вернее, там мне назвали многих девушек с таким именем, но ни одна из них не была магически одарена и не обрела внезапное богатство. Я стал удаляться от города, останавливаясь на ночлег на каждом постоялом дворе, что попадался мне на пути. Я провел в разъездах почти месяц, пока, наконец, на прошлой неделе за кружкой пива я не услышал историю некой семьи Жоржен, торговавшей конской сбруей. Они неожиданно разбогатели как раз несколько лет назад. Местные сплетники полагали, что от них откупился какой-то аристократ, соблазнивший их старшую дочь Клементину. И да, девушка была не без способностей.
Мне стало чуть легче дышать.
– О, месье! – восхитилась мадам Ришар. – Значит, вы всё-таки ее нашли!
На лицо барона набежала тень, и кончики его усов печально опустились.
– К сожалению, эта история закончилась совсем не так, как мне бы хотелось, мадам. Да, я побывал в доме Жорженов. Оказалось, они выдали свою дочь почти за первого встречного, когда узнали, что она была в положении. И хотя сплетничать в деревушке не прекратили, ее позор был прикрыт, и разрешалась от бремени она, уже будучи замужней дамой.
Значит, он искал совсем другую Клементину? Наверно, так оно и было. Мало ли благородных господ проводят ночи на постоялых дворах с молоденькими девушками?
Сезар принес бокалы, и рассказчик не отказался от вина. Впрочем, как и все мы.
– Значит, вашему господину уже нет нужды признавать ребенка, – поддержала беседу мадам Ришар. – У него появился другой отец, более соответствующий положению его матушки. Простите, сударь, возможно, мои слова покажутся вам слишком резкими, но я всегда полагала, что каждый сверчок должен знать свой шесток, и простая девушка не должна тешить себя пустыми надеждами.
Дюваль как-то неопределенно пожал плечами, словно не решаясь согласиться с ней по этому вопросу.
– Возможно, вы правы, сударыня, – всё-таки произнес он. – Но не будем слишком строги к юной Клементине. Влюбилась ли она в моего господина или одарила его своим вниманием с корыстной целью, мы уже не узнаем, потому что и она, и ее сын умерли при родах.
– Ох! – всхлипнула Мелани, утирая слёзы.
– Бедняжка, – сказала и мадам Ришар.
Барон осушил бокал и похвалил винодела. Я видела, что он и сам едва не плакал.
– Значит, вы привезете своему господину печальные вести, – вздохнул месье Понсон.
Наш гость склонил голову еще ниже:
– Да, сударь, и вы даже не представляете, насколько. Он возлагал на этого мальчика большие надежды.
Он говорил о своем господине весьма осторожно, ни разу не упомянув его имени. И спросить его об этом я не решилась. Да и зачем нам было знать чужие секреты? Я предпочла поверить в то, что эта история касалась другой Клементины. Так было проще. Но на всякий случай я постаралась не допустить встречи барона и Джереми, и когда мадам Ришар захотела похвастаться перед гостем маленьким герцогом де Трези, я отвлекла Дюваля разговором о приметах украденной у него лошади. Как я и думала, эта тема заинтересовала его куда больше.
Уже вечером, когда мадам Ришар принесла мне чашку теплого молока, она высказала догадку:
– Должно быть, у сюзерена господина Дюваля нет других детей. Иначе с чего бы ему так стараться найти сына какой-то торговки?
– Возможно, что так, – согласилась я, – но думаю, нам не следует это обсуждать. Если бы барон хотел рассказать нам всю историю целиком, он сделал бы это сам.
Мы настаивали, чтобы Дюваль пробыл в замке хотя бы неделю – рана его заживала быстро, но по вечерам его еще мучили головокружения, – но он отправился в путь уже через два дня. Признаться, втайне
