сыворотка?
Он перестает бежать и смиренно закрывает глаза.
— Когда волк выбирает себе пару, то помечает ее своими зубами. Брачная сыворотка покрывает его клыки и надолго оставляет на ней его запах, так что другие волки знают, что на нее заявили права.
Я изумленно смотрю на него. Нелогично, но между ног начинается горячая пульсация.
— Ты… ты хочешь пометить меня?
— Я не могу, — скрипит он зубами, снова взбираясь на гору. — Человек не смог бы выдержать такого укуса. Оборотни быстро исцеляются, но человек истечет кровью, возможно, даже умрет. Оборотни не спариваются с людьми.
Кажется, что над нами нависает облако.
— Ах. Вот почему Сэм сказал, что ты не можешь быть со мной…
— Верно. — Он так сильно сжимает челюсть, что, клянусь, она вот-вот разлетится вдребезги.
В поле зрения появляется небольшая бревенчатая хижина. Джексон достает ключ из верхней части дверного косяка и открывает дверь. Внутри находится прекрасно обставленная горная хижина, простая, но удобная. Джексон несет меня к кожаному дивану и устраивает на нем, прислонив спиной к подлокотнику и подняв ноги на подушки. Моя лодыжка увеличилась вдвое из-за опухоли, а колено тоже в порезах и синяках.
— Я принесу лед. — Джексон исчезает за углом. Когда возвращается, на нем уже джинсы, а в руках кухонное полотенце, обернутое вокруг пакета со льдом. Он присаживается у моих ног и прикладывает пакет.
— Прости, что испугалась тебя.
Он нетерпеливо качает головой.
— Нет, я рад, что ты это сделала. Иначе я бы укусил тебя.
Я смотрю на свою пульсирующую лодыжку, не в силах взглянуть на Джексона.
— Ну, я польщена, наверное.
Он издает резкий смешок, в котором совсем нет веселья. Поднявшись, запускает пальцы в волосы, как делал прошлой ночью.
— Теперь ты понимаешь. Я опасен для тебя, Кайли.
Изучаю его прищуренными глазами.
— Я не боюсь большого злого волка.
Его глаза выглядят затравленными.
— А придется. Слушай, мне надо попасть в офис. Мне нужно разобраться с федералами. — Он подходит к старомодному письменному столу и поднимает крышку. Внутри вспыхивают успокаивающие огоньки беспроводного маршрутизатора. Он достает ноутбук и приносит его мне. — Ты можешь работать отсюда. Или я вернусь в дом, возьму машину и отвезу тебя с горы.
— Здесь нормально, — быстро говорю я. По какой-то причине не готова возвращаться в его особняк.
— В шкафчиках есть еда. Я принесу тебе, чтобы тебе не пришлось вставать.
Он уходит и возвращается с буханкой хлеба, арахисовым маслом и желе, а также банкой устриц.
— Хотел бы предложить тебе обезболивающие, но оборотни ими не пользуются.
Оборотни. Эти слова отзываются во мне, но теперь то, что я в курсе, делает его еще более очаровательным и привлекательным. Неудивительно, что я с подросткового возраста влюблена в Джексона Кинга. Он сверхчеловек.
— Я правда сожалею о том, что взбесилась. Мне стыдно. Я хотела бы, чтобы мы все исправили, и буду очень спокойна. Может, попробуем?
Неохотная улыбка растягивает губы Джексона.
— Как бы всё произошло?
— Я бы сказала: о, ты оборотень. Это круто. Не забудь презерватив.
Тень опускается на его лицо, возможно, при напоминании о неудаче с презервативом.
— Я не подхожу тебе, — натянуто говорит он. — Это… не сработает.
Что-то сжимается в груди. Я хочу схватить его и сказать, что не боюсь, но он обнимает меня первым, прижимается губами к моим, впиваясь в мой рот с такой силой, что у меня кружится голова.
Я чувствую отчаяние в этом поцелуе.
Прощание.
— Не отправляй мне сообщения. Я не хочу, чтобы кто-нибудь проследил за тобой через меня. Я вернусь вечером. Как только смогу. Хочешь, чтобы я послал Сэма навестить тебя?
Я качаю головой, проглатывая свое разочарование.
— Нет, я в порядке. Я продолжу работать над вредоносным ПО. Джексон?
— Что?
— Почему они не связались со мной, если моя бабушка все еще жива?
Он хмурится.
— Может быть, они цепляются за нее на случай, если им понадобится больше рычагов воздействия на тебя?
Я качаю головой.
— Нет, они слили мою историю в прессу. Это определенно подстава.
Он касается моего плеча, и, клянусь, я чувствую, как его сила проникает в меня, согревая.
— Я не знаю, но моя интуиция подсказывает, что она жива.
Он снова целует меня и стягивает джинсы. Его член все еще твердый, от него текут слюнки — впечатляющее зрелище.
На этот раз я наблюдаю, как он преображается. В воздухе мерцание, а затем на четвереньки падает огромный, красивый волк. Я осмеливаюсь протянуть руку, чтобы коснуться его шерсти, и он облизывает ее, а затем начисто зализывает рану на моем колене. Ощущение покалывания. Я помню, как врач в Мексике порекомендовал мне завести собаку, чтобы она лизала порез на моей руке, чтобы тот быстрее заживал. Мы с отцом смеялись над медициной третьего мира, но потом я осмотрела ее позже, и в этом действительно что-то есть. Интересно, слюна оборотня еще лучше?
Я глажу его шелковистые уши. Хочется зарыться руками в его мех, но он разворачивается и бежит на кухню. Слышу, как открывается то, что должно быть дверью для собак, и он уходит.
Итак, Джексон Кинг — оборотень.
Теперь я знаю.
Я удивлена тому, насколько бережно отношусь к его тайне. И буду работать еще усерднее, чтобы уладить все в «Секьюер» теперь, когдая знаю, что блестящий генеральный директор компании так же уязвим для разоблачения, как и я.
~.~
Жаклин
Жаклин открывает воспаленные глаза, щурясь от утреннего солнца. Все еще в пустыне. Все еще в человеческом обличье. Она с трудом поднимается на ноги и проверяет, под каким углом светит солнце. Оно возвышается над дальним горным хребтом, что означает Каталины. Итак, она находится в горах Тусон на западной стороне. Наверное, где-нибудь в Маране, где наркоманы готовят свой метамфетамин.
Она не единственная, кто знает, как ориентироваться на местности. Просто Минетт думает, что способна только приготовить суп…
Минетт.
Жаклин начинает идти на восток. Сначала ее походка неуклюжа, но после дюжины шагов координация возвращается. Ее чуткий слух улавливает звук машин вдалеке. Огромное спасибо. Жаль, что она вся в крови. Будет трудно объясниться, если она остановит машину.
Если бы только она могла перевоплотиться.
Она опускается на четвереньки и закрывает глаза, заставляя себя измениться. Беда в том, что в последние годы она менялась недостаточно часто. Чтобы оставаться ловкими, оборотни должны постоянно перевоплощаться, как того требует природа. Оборотень, который слишком долго остается в звериной форме, забудет, как снова стать человеком, и наоборот. Живя с Минетт,
