ребятки, до утра.
Он выдвинул ящик письменного стола, достал пистолет, бутерброды, термос. Пистолет спрятал в сейф, бутерброды положил на тарелку, а термос поставил на стол:
— Питайтесь. А спать разрешаю на моем диване.
И дверь за подполковником Ружьевым захлопнулась. И повернулся несколько раз ключ. В замочной скважине, с другой стороны.
Кеша бросился на диван:
— В «живой уголок»! Ха-ха! Ой, не могу. Еще бы в клуб «Белый попугай».
— Или на птичий рынок, — сказал Коля.
— Нас… Вольных и свободных, как птицы… В «живой уголок»… Выставлять как пособие.
— Лучше уж на чердаке, — сказал Коля. — Лучше уж замерзнуть…
— Стоп! — прервал его Кеша. — Что за панические настроения? Что за неверие в собственные могучие силы?
— А могучие решетки из специальной стали?
— Могучие решетки? — Кеша захохотал. — Я чуть не лопнул от смеха. Они же для кого? Они же для людей!
Кеша подскочил к окну:
— Смотри!
Он открыл форточку и просунул в нее голову:
— Да здравствует свобода!
Но это он не крикнул, а сказал шепотом. Чтоб только Коля услышал. И не в окно, а в сторону Коли.
Коля обрадовался:
— Летим?
Но Кеша остановил его:
— Погоди. Перелет дальний, начальник прав. Надо подготовиться. Изучить маршрут. Утеплиться. Выспаться. Тогда и полетим.
Глава одиннадцатая
Птицы счастья завтрашнего дня
Однако жизнь распорядилась иначе.
Только подполковник вышел из дверей вверенного ему отделения, к нему подошел симпатичный молодой человек крепкого телосложения.
Подполковник не испугался, только пожалел, что оставил пистолет в сейфе. От молодого человека это не ускользнуло.
— Пожарник Кирилл, — представился он. — Старшина, вольнонаемный. Взысканий и детей не имею.
— Отлично, — почти успокоился подполковник. — Хотя детей иметь вам бы не помешало. Я сам детдомовский… А в чем, собственно говоря, дело?
Пока Кирилл упрашивает подполковника отдать ему «на поруки» Кешу и Колю, расскажем немного о самом Кирилле.
Пожарный отряд, где служил Кирилл, был лучшим в городе, он прибывал на пожар задолго до его начала. Если кто-то играет со спичками или включает неисправные электронагревательные приборы, он тут же выезжает. И в этом лучшем в городе пожарном отряде лучшим пожарником был Кирилл. За пять лет службы он спас трех старушек, одного доберман-пинчера, семь котят и восемь золотых рыбок, вместе с аквариумом. Кешу и Колю он тоже спас. Не только от огня, но и от уголовной ответственности.
Дома Кирилл строго отчитал нарушителей:
— Разве можно разжигать на чердаке костер? Это все равно что в комнате.
У Кирилла была чистенькая однокомнатная квартирка. Кеше и Коле он отдал свою комнату, а сам устроился на кухне. На раскладушке.
— Живите пока, погорельцы. Зима пройдет, дальше подумаем.
Но долго жить погорельцам у Кирилла не пришлось. Нинка не дала, его подружка. Ох уж эта Нинка! Ну и Нинка. При Кирилле она была одна, а без него — другая. Два разных человека. Когда дома был Кирилл, она была ласковая, добрая, заботливая. Кешу и Колю кормила, по головке гладила: «Ах, вы мои птенчики, ах, вы мои любимые…» Но стоило Кириллу выехать на пожар, она выгоняла Кешу и Колю из комнаты, плюхалась на кровать и кричала вслед:
— Развели тут птичник! Отдохнуть негде. Птицы счастья завтрашнего дня!
Еще Нинка могла часами разговаривать по телефону. Без Кирилла, конечно. У нее было много приятелей и подружек.
Спать она могла целыми сутками. И только перед приходом Кирилла вскакивала, поспешно приводила себя в порядок.
— Кирюша, дорогой. Я так устала. Целый день бегала по объявлениям. И секретарши не нужны, и машинистки, теперь везде компьютеры… Нет! Я больше так не могу. Наймусь в палатку, продавщицей. Или грузчиком. Не могу больше так!
Кирилл ее успокаивал:
— Ну, что ты, что ты, Нинуся! Или я мало зарабатываю? Найдешь себе работу по специальности. Успокойся.
Посуду в доме тоже мыл Кирилл. Готовил почти всегда он. Белье в прачечную носил он, за продуктами ходил он.
Кеша и Коля просто выходили из себя.
— И что он в ней нашел? — возмущенно спрашивал Кеша. — Неряха, лентяйка.
— Врунья, — добавлял Коля.
— «Ах, я устала, Кирюша… Ах, моя птичка-Кирю… Ах, мой зайчик… Ах, моя рыбка…» Тьфу! Зоопарк, а не дом. А он и уши развесил.
— Может, он ее любит? — спрашивал Коля.
— За что! — кричал Кеша. — За что такую любить? За невымытую посуду? Будь я на его месте, я бы так сказал: «Знаешь, дорогая… лети-ка ты на все четыре стороны света. Хочешь — в продавщицы, хочешь — в грузчики… А хочешь — от меня подальше!»
— Три, — сказал Коля.
— Что «три»?
— Вы три стороны света назвали. А четвертая? Какая?
— Четвертая? — Кеша задумался. — Четвертая такая же, как и третья. Только еще дальше.
Однажды они решили Нинке отомстить за грубое к себе отношение. Ночью, когда Кирилл был на дежурстве, Кеша вошел в комнату, где она дрыхла, и голосом Кирилла сказал:
— Нинуся, вставай. Твой зайчик пришел, рыбка ты моя.
Нинка вскочила и заверещала:
— Бжик ты мой… Я только прилегла, котик… Ах, мой песик!
— Кисюня моя, — сказал Кеша. — Заюня.
— Ласточка, черепашечка! — сказала Нинка и зажгла свет.
Кеша и Коля чуть не лопнули от смеха. Этим же утром Нинка заявила Кириллу:
— Кирюшечка, кисочка моя. Выбирай, зайка. Или эти птички, или я, рыбка. А в этом птичнике, киска, жить отказываюсь, суслик ты мой.
И ушла из дома «искать работу грузчика». Кирилл долго думал, мрачно ходил по комнате, пил чай, выходил, несмотря на холод, на балкон. Затем посадил перед собой Кешу и Колю, встал перед ними на колени и сказал:
— Не могу я без Нинки, понимаете? Все знаю. И какая она, и как к вам относится. Но не могу. И без вас не могу. И решения поэтому не могу принять. Не могу принять решения. Простите меня за это. Простите, братцы, не знаю, что делать.
Он встал с колен:
— Поеду на работу, хоть и выходной у меня. Может, повезет, будет пожар. Там я успокоюсь. Может, и приму на пожаре решение. В огне лучше думается.
И ушел.
— Все! — сказал Кеша. — С меня хватит. Не хочу больше жить среди лжи и вранья. Не хочу и не буду. Завтра же вылетаем.
— Куда? — спросил Коля.
— В Африку. Врач сказал, тебе надо климат менять, вот и полетим на солнышко.
— Африка далеко?
Кеша достал давно припасенную карту:
— Не очень. Сначала на Киев полетим. На юго-запад.
Он провел по карте черту.
— В Киеве переночуем и двинем на Одессу. От Одессы — вдоль Черноморского побережья… Поймаем попутный ветер, он нас до Турции донесет.
— А
