Книга Дурка - Гектор Шульц

– Нет, ничего, – тихо ответила она. Но все-таки сдалась, когда я вздохнул и повернулся к ней. – Ты изменился, Вань. И я сейчас не о гопарях залетных.

– Знаю, – кивнул я. – И не понимаю, как это все прекратить. Будто сломалось что-то внутри.

– А ты на пользу это обрати, – хитро прищурилась Никки. Когда она щурилась, то становилась похожей на маленького ехидного бесёнка. Я ей никогда не говорил, но мне очень нравилось, когда она так делает.

– Ты о чем? – улыбнулся я.

– Ну, ты же на журфак будешь все-таки поступать? Как закончишь службу свою.

– Хотелось бы, – вздохнул я и почесал лоб. И как я успел позабыть о своей давней мечте? Еще одно доказательство моих изменений. Больница меняет всех, кто попадает в болотно-зеленые стены. Неважно, псих ты или сотрудник.

– Помнишь, ты говорил, что дневник ведешь? Ну, или типа того. Записываешь туда свои мысли о психушке, о больных, о коллегах. Ты его еще ведешь?

– Полгода ничего не писал, – честно признался я и ойкнул, когда Никки нахмурилась и влепила мне кулаком в плечо. – Чего дерешься?

– Журналист, блин.

– Так как это поможет поступить?

– Практика. Может потом диплом по этой теме выдашь. Сам же говорил. Да и вообще, ты когда последний раз учебники открывал? – Никки хмыкнула, увидев, как я покраснел. – Вот и оно. Тебе считай год остался. Начинай готовиться. И дневники свои опять начинай вести. А еще лучше, перечитай, что ты там понаписал. Наверняка удивишься, когда на страницах себя старого найдешь.

– Хорошая идея, – чуть подумав, согласился я и легонько стукнул бутылкой по бокалу Никки. – Чудо, а не ребенок.

– А то я не знаю, – улыбнулась она. – Цени.

– Всегда ценю, – усмехнулся я.

– А Кирилл еще говорит, что у готов тусовки тухлые, – нарушила молчание Лаки, заставив нас с Никки покраснеть. Но Никки, сама того не ведая, дала мне тот толчок, который был нужен.

Вернувшись домой, я не стал сразу ложиться спать, хоть и устал смертельно. Вместо этого открыл ящик стола и вытащил две тетради. Одна была исписана полностью, а во второй была половина чистых листов. Вздохнув, я открыл её на последней записи. Как и ожидалось, закончилось все на случае с Петушком. Подумав, я взял первую тетрадь и погрузился в чтение. Вдруг Никки права и там получится найти прежнего себя.

Так и получилось. В первой тетради был совершенно другой «я». На страницах, покрытых мелким почерком, находилось место и рассуждениям, и осуждению, и добрым моментам. Вторая тетрадь была сухой, жесткой и бездушной. В ней не было мыслей и рассуждений. Только скупые и циничные заметки об очередном дне из жизни санитара психиатрической больницы.

Вздохнув, я отправился на кухню, достал из холодильника бутылку пива и вернулся в комнату. Затем сел за стол и принялся писать. Не о пропущенных днях, а о последней смене. И это далось нелегко. Порой приходилось выдавливать из себя не предложения, а отдельные слова. Размышления тоже давались тяжело, но я понимал, что это нужно. Нужно в первую очередь мне. Когда я закончил и перечитал написанное, то не мог не сдержать довольной улыбки. Затем, чуть подумав, достал телефон и отправил Никки сообщение в аське. Несмотря на раннее утро, она ответила почти сразу же.

IvenRaven: Я снова начал писать. Спасибо.

Nicolett666: Рада это слышать ххх))) А теперь дуй спать.

IvenRaven: У меня смена через три часа. Собираться надо)

Nicolett666: Блин, забыла(( А сегодня в клубе кавер-вечер Lacrimas Profundere. Колумб со своими играть будет. Может отгул возьмешь?

IvenRaven: Сама знаешь, что не получится. Ладно, не страшно. Развлекись там за меня.

Nicolett666: Без тебя стремно( А на днюху мою ты тоже работаешь?

IvenRaven: Твою днюху я ни за что не пропущу)) Подарок уже ждет.

Nicolett666: Жопа ты XD Спецом дразнишь?

IvenRaven: Не без этого) Ладно, мне правда пора идти собираться. А ты вот спать иди. Нечего в аське залипать в пять утра.

Nicolett666: Пока, Ванька) Целую нежно в щеку ххх)))

Убрав телефон, я нахмурился и посмотрел на тетради, которые все еще лежали на столе. Затем мотнул головой, взял чистое белье и отправился в душ. Никки забыла, что у меня смена, но я помнил, как и всегда. И от этого настроение портилось задолго до начала работы. Но куда деваться. Сам на это подписался.

К больнице я подошел, как и всегда, за полчаса до начала смены. Привык уже выходить в одно время, что ни единой лишней минуты не проводить в стенах грязно-желтого здания. На крыльце уже стояли другие санитары. От кого-то тянуло перегаром, Галя зевала и терла с недосыпа глаза, а Жора о чем-то весело болтал со Степой.

Когда я подошел ближе, Жора радостно угукнул и сдавил своей лапищей мою ладонь. Степа сунул свою мягкую ладошку, похожую на дохлую рыбину: мокрую и скользкую. Галя помахала рукой и полезла в карман за пачкой сигарет. Опаздывая, как обычно, мчался к больнице Мякиш, сжимая в руке потертый кожаный портфель, доставшийся ему в наследство от деда, не иначе. Вразвалочку шел Артур, закинув за спину пакет со сменкой.

– Мы на подхвате сегодня, Вано, – зевнул Жора, когда я поднялся по ступеням и достал сигареты, чтобы выкурить одну перед сменой.

– В смысле? – нахмурился я. – В другом отделении?

– Не. На выездах. Весна же в самом разгаре, – пояснил грузин. – Ебанаты в это время года сами не свои. Азамат вчера рассказывал, что весь день в выездах провел, да и ночью пару раз дергали. Палата для буйных полная, мамой клянусь.

– Да пофиг, – я проигнорировал подошедшего Артура, но тот тоже прошел мимо, словно меня не существовало. После стычки в женском отделении он меня игнорировал, а если нужно было что-то сказать, то делал это сквозь зубы. – Выезд или отделение. Без разницы, если честно.

– Это правильно, Вано. Похуизм в нашем деле вещь нужная, дорогой, – хохотнул Жора. Он посмотрел на часы и поежился. Утром было холодно. Снова прошел дождь, смыв грязь и принеся прохладу. – Ладно. Погнали переодеваться. Смену примем и вперед.

– А это новенький? – кивнул я в сторону долговязого бритоголового парня. Жора кивнул и, махнув рукой, подозвал его к нам. Правда от меня не укрылось, что парню этот жест явно не понравился.

– Знакомьтесь, – хмыкнул грузин. Парень осмотрел меня и протянул руку. Я нахмурился, увидев на пальцах синие буквы: SHWP.

– Макс, – буркнул он.

– Иван, – ответил я и