слишком мелко. Другое дело, если ты еще раз нарушишь его приказ, то запросто.
— Почему я должна слушаться какую-то сволочь? — у Риты от злости аж язык заплетался. — Кто он такой, чтобы мне указывать? Я плачý ему, как договаривались, он получает деньги, ничего не делая! Он даже не помог с этими… залетными, да еще и запретил мне выезжать из города!
Злость кипела и рвалась наружу, и ей не было выхода. Черников нашел-таки просвет на дороге, «Ровер» резко рванул вперед, Рита откинулась на спинку сиденья. Машина пролетела вдоль отбойника, оставила позади дымную громаду на десяти колесах и вырвалась на простор.
— Придется, — сказал Черников, — надо делать, что он скажет, если хочешь выйти из этой заварухи живой.
— А если он скажет мне голой на столе танцевать? Тоже слушать и выполнять?
Черников посмотрел на нее в зеркало на лобовом стекле и промолчал. В сумке тренькнул телефон, сообщение от Глеба. «Завтра приедет Пофигист, просит, чтобы ты тоже была». — «Передай ему, что я приду. Олесе позвони». — «Уже. Время он позже скажет, с ним еще кто-то будет, как я понял».
— Бандиты заново поделят город, и Бондарь забудет про тебя, — Черников крутил головой по сторонам, высматривая что-то, — а поделят они его очень скоро. Потом ты либо будешь платить, как все, либо продашь бизнес и уедешь. Короче, сможешь делать все, что захочешь. Погоди-ка…
«Ровер» мотнуло вправо, он остановился на обочине. Черников выскочил из машины, на ходу вытащил из кармана нож и с размаха зашвырнул его в болотину, поросшую камышами и осокой. Лезвие тускло блеснуло в полете, нож сгинул в мутной воде. Снова тренькнул телефон, на этот раз смс со смутно знакомого номера. «Еще раз — и шашлык из твоих собак сделаем». Первым порывом было отшвырнуть телефон, написать в ответ какую-нибудь гадость в том же духе, но Рита сдержалась. Черников неторопливо шел обратно, Рита отвернулась и ткнулась лбом в стекло. Мимо неслись машины, их обогнала та самая фура, собрав на хвосте вереницу машин. Одна отвалила, остановилась неподалеку от «Ровера». Серая «Шкода», номера замазаны грязью — Рита сразу узнала ее, в этом корыте ее везли на рынок. Вернулся Черников, уселся за руль, обернулся.
— Что? Что случилось?
Рита отдала ему телефон, Черников прочитал сообщение, потер подбородок.
— Уроды.
— Вон они, — Рита показала вперед, — на «Шкоде».
Ее точно там услышали, из переднего окна высунулась рука и сделала жест, издавна оскорбляющий человеческое достоинство. Черников завел двигатель, «Ровер» выехал на дорогу, «Шкода» тронулась чуть раньше и тащилась впереди.
— Это я типа за ними ехать должен? — Черников привстал на сиденье, точно плохо видел, что делается на дороге.
— Придется слушаться, — отозвалась Рита, — а то Бондарь расстроится.
Черников опустил стекло, выглянул зачем-то наружу и снова закурил. «Шкода» катила перед носом «Ровера», со стороны все выглядело пристойно.
— А ты как думала? — Черников одной рукой держал руль, второй стряхивал пепел на дорогу. — Что тебе дадут жить в свое удовольствие? Надо было сразу из города уезжать, в тот же день. А теперь сиди и не высовывайся.
— Я не высовываюсь, — отрезала Рита, — я хочу, чтобы от меня отстали эти… уроды. И чтобы собак не трогали. Я же не за границу уехала и даже не в Москву.
И отчетливо, в красках представила, как бандиты следили за ней все это время: как она идет в банк, как в салон, как возвращается домой, как ходит по магазинам. Значит, они были в курсе ее дел все это время, просто держали на длинном поводке, а сегодня дернули, точно по команде «к ноге».
— Я договорюсь с приятелем, — Черников поднял стекло, — у него свой дом, места много. Попробуем пристроить собак пока ему. Держись.
Рита ухватилась обеими руками за ручку на двери, Черников выжал газ, «Ровер» рванул с места и мигом сделал «Шкоду» как стоячую.
— Пусть светит месяц — ночь темна, — Черников добавил еще и посмотрел в боковое зеркало. Отбойник, до этого плавно тянувшийся слева, слился в сплошную серую полосу, деревья мелькали, а машины точно остановились.
— Пусть жизнь приносит людям счастье… Да куда вам, куда лезете-то… Ну ладно, ладно, уговорили.
Про Риту он точно забыл, она оглянулась — «Шкода» осталась далеко позади, гналась за «Ровером» по левой полосе, но силы были неравны.
— В моей душе любви весна не сменит бурного ненастья. — Черников притормозил, отбойник снова потянулся тягучей серой полосой, деревья по краям дороги тоже сбавили прыть. «Ровер» свернул вправо, вклинился между «Маздой» и очередной фурой, по обочине проскочил какой-то хитро-нарезанный олень на «Опеле», ему гудели вслед, но тот быстро пропал из виду. «Шкода» пролетела мимо, на ее переднем сиденье Рита заметила коротконогого «бычка» с недовольной рожей.
— Ночь распростерлась надо мной и отвечает мутным взглядом, — Черников посмотрел «Шкоде» вслед, — ну куда же ты, скотина!
Рита обеими руками держалась за ручку и смотрела вперед. «Шкода» куда-то подевалась, точно взлетела над оживленной федеральной трассой, а до города уже оставалось всего ничего. Поток машин перестраивался вправо к съезду на прилегающую дорогу, из вереницы машин вынырнула «Шкода» и рванула прямо. Черников резко вывернул руль влево и дал по газам, подрезал бандитов.
— На тусклый взор души больной. — Машину занесло, она развернулась и перегородила полосу. Риту швырнуло вбок, она намертво сжала пальцы и смотрела только перед собой.
Деревья, отбойник, полоса асфальта промелькнули перед глазами почти одновременно, пропали, осталась только белая разметка на серой дороге и «Шкода», уткнувшаяся носом в тот самый отбойник.
— Облитой острым сладким ядом. — Черников подался вперед, потом плюхнулся на место и опустил стекло. Рита присмотрелась — морда «Шкоды» всмятку, на дорогу вытекает бензин, бампер валяется у переднего вывернутого колеса. Покусанный Каштаном «бычок» блюет на дорогу: видно, башкой приложился, второго не видно.
Черников развернул машину под крики и гудки других водителей, вернулся на свою полосу и поехал в город. Рита разжала пальцы и обернулась. «Шкода» стояла у отбойника, ее объезжали другие машины, она скоро пропала из виду.
— А дальше что? — она сжала кулаки, чтобы руки не дрожали.
— Штраф, как обычно, — отозвался Черников, — прав не лишат, поругают немного, и все. Никакой уголовщины же не было, и я трезвый. Скажу, что не справился с управлением.
— В стихотворении, — перебила его Рита.
— А, — Черников махнул куда-то в сторону моста, что тянулся сбоку, — не помню, забыл. Я его в школе учил, нам задали любое на свой выбор выучить, мне это понравилось. А учитель мне трояк поставил, сказал, что плохое выбрал.
Рита
