Я ж говорю – глупости всякие пишут. Перемирие какое-то. Ночь на дворе.
Укрываю простыней прекрасную наготу жены. Под утро на побережье уже бывает довольно свежо…
Глава VI
Подписи кровью
Крым. Дворец Меллас. 10 (23) августа 1917 года
Утро началось со стрельбы.
Офицеры в тревоге выбегали из здания императорского командного центра и устремлялись на звук выстрелов. Но прибыв к месту событий, замирали в замешательстве. И было отчего.
Две барышни в офицерской полевой форме с наслаждением и прочими возгласами палили из всякого рода ручного оружия по самодельным мишеням, установленным на какие-то козлы и мешки.
Нет. Утро началось не с этого.
Две великосветские барышни в модных платьях чинно сидели в саду в плетеных креслах и пили чай, о чем-то еще более чинно разговаривая. Возможно, о нарядах или о том, какого фасона зонтики от солнца будут в моде в следующем сезоне.
Затем встали и куда-то чинно отправились. Возможно, на берег моря. На променад.
Впрочем, нет. Именно такое утро началось все же чуть позже. В тот самый момент, когда моя ненаглядная жена явилась ко мне в кабинет в полевой форме полковника русской армии и поинтересовалась тем, где именно на территории дворца расположено стрельбище.
Стрельбища на территории дворца не было. Совсем. Как-то было не до стрельбищ.
Однако же это прискорбное обстоятельство никоим образом не смутило ее величество, и она, со свойственным ей решительным подходом к жизни, испросила мое высочайшее дозволение такое стрельбище немедленно устроить.
– Мы с Натали все устроим.
– Вы? С Натали? Стрельбище? Но… зачем?
Маша хитро улыбнулась.
– Раз мне предстоит общаться с ветераншами, будет как-то странно, что полковник русской армии не держала в руках оружие. Уверена, что новинки оружейных магазинов их интересуют не меньше, чем разговоры о нарядах. Как я могу не иметь возможности поддержать светский разговор?
Я заржал.
Милая терпеливо ждала, когда закончится мой приступ веселья. Наконец я вытер слезы, а она поинтересовалась вкрадчиво:
– Что же тебя так развеселило, муж мой дорогой?
Мотаю головой, улыбаясь:
– Нет, любовь моя, совсем не по той причине, по которой ты подумала. Просто я знал, что с появлением твоей Натали тут всенепременнейше случится какая-нибудь круговерть. И я вчера видел, как насмешливо она смотрела на моих офицеров-аналитиков. Хорошо хоть на меня она так не смотрела.
Маша серьезно покачала головой.
– Нет, ты очень популярен у фронтовиков. Так она говорит. Тебя очень уважают за то, что ты настоящий командир, а не паркетный шеф полка, коим сейчас являюсь я. Ты – лидер, и ты правильный русский офицер, сам ходивший в бой много-много раз, труса не праздновавший и за спины солдат не прятавшийся. Твои боевые ордена настоящие. Я разговаривала с охраняющими меня горцами. Твоя Дикая дивизия просто разорвет любого, кто выступит против тебя. А они очень честные и прямые люди, я уже убедилась. Быть может, тебе удалось избежать революции только потому, что тебе поверили простые солдаты в окопах.
Горестно вздыхаю.
– Ох-ох-ох… Если бы только от этого зависела верность любой армии, то только боевые генералы и правили бы везде. Возможно, они мне и поверили, но поверили авансом, и отдавать мне эти долги придется с очень большими процентами. Иначе… Впрочем, все это пустое. Ты хочешь научиться стрелять?
Жена кивнула.
– Что ж, госпожа русский офицер, я не против. Скажи коменданту, пусть выделит вам в помощь хозвзвод, и привлеките генерала Климовича, пусть проконтролирует вашу позицию, чтобы вы никого не подстрелили ненароком.
– Натали хорошо стреляет!
– А я не по поводу Натали волнуюсь…
Османская империя. Южнее города Пруса.
10 (23) августа 1917 года
Флигель-адъютант Е. И. В. полковник Куликовский мрачно смотрел на перепуганного толстяка, который мялся у автомобиля.
Вот что за гримаса судьбы?! Быть всего в шаге от величайшего подвига, который должен был бы войти в историю славных побед русского оружия и…
– Я сдаюсь на милость победителя. По крайней мере, вы не женщина!
Куликовский усмехнулся, вспомнив обстоятельства пленения Энвер-паши. Видимо, эта история потрясла всю Османскую империю.
– Что в грузовиках?
– Золотой запас империи. Документы. Ценности. Все передаю в руки высокочтимого господина полковника. Я надеюсь на почтительное обхождение, которое будет учитывать мой статус.
Обдумав еще раз все нюансы полученного приказа, Куликовский тяжело вздохнул. Да, похоже, выбора у него нет.
– Я имею послание для вас от моего императора.
Султан оживился.
– Вот как? Слушаю вас!
– Мой государь Михаил Второй повелел передать вам следующее. «Османская империя разгромлена, и вопрос ее статуса будут решать победители. Только от вашего решения зависит, сохранится ли ваше государство в том или ином виде или же османы будут стерты с лица земли. Передайте мне титул императора Константинополя и все титулы, с ним связанные, отрекитесь от связи с военными преступниками, подпишите акт о безоговорочной капитуляции и, как халиф, обратитесь к мусульманам с призывом прекратить сопротивление и принять волю Аллаха. Ваша армия должна сложить оружие и отойти восточнее линии Эфес – Синоп. От вашего решения зависит, будете ли вы и дальше оставаться султаном и халифом, получит ли ваш народ защиту и покровительство от Российской империи перед лицом совершенно неуемных аппетитов наших союзников по Антанте. Если вы согласны принять мои требования, то будете немедленно освобождены и сможете продолжить свой путь, если нет, то вы мне становитесь неинтересны и сможете смиренно ждать суда в качестве военного преступника, виновного в резне своих христианских подданных».
Флигель-адъютант Куликовский перевел дух и спросил:
– Каков ваш ответ?
Мехмед V тяжело вздохнул.
– На все воля Аллаха.
– Следует ли понимать ваши слова как отказ от требований моего императора?
– Какие у меня гарантии?
– Вам остается лишь верить в мудрость и практичность Михаила Второго. Пример Болгарии показывает, что и враги России могут стать хорошими друзьями. Разумеется, Османская империя много потеряет, но лучше потерять много, чем все, не так ли? Мой император сделал вам предложение, хотя в нынешней ситуации он мог бы этого и не делать, доверив дело уничтожения вашей державы нам, военным. Впрочем, он так и сделает, если вы откажетесь, а вы лучше меня знаете, что у вас нет сил противостоять русской армии.
