это, напомни, когда суд?
— Через десять дней.
— И как? Ты готов? — не спускал с меня глаз Макс.
— В целом да, но мне нужны свидетели. Фрост обычно быстро отвечает, но на этот раз тишина уже почти четыре часа. Я хочу, чтобы он был одним из свидетелей.
— Отмечает освобождение от цепей Золотого Тельца, — попытался съюморить парень, — раньше он не отлипал от коммуникатора именно из-за заказов, возможно решил отдохнуть от всего.
— Вероятно.
Изучение материалов заняло у Макса два дня, но зато результат, который я увидел, оказался действительно достойным. У доппеля получилось в точности скопировать не только мимику, но и особую ритмичную речь Шона Хаверсона, плавно сочетающуюся с небольшими паузами.
— Вот это профессиональный подход, — не смог не подметить я.
— Охотно с вами соглашусь, — плавно кивнул Макс, продолжая отыгрывать свою роль, — смело заявляю, что даже мой старший сын не сможет найти отличий.
Доппель сложил руки за спину и прошёлся по моему кабинету, остановившись возле одной из картин, после чего он аккуратно прикоснулся к полотну левой рукой. Макс не мог не подметить тот факт, что Шон был левшой. Вот и результат особого курса для доппельгангеров в академии, где их учат не только подмечать особенности поведения людей, но и анализировать человека, в первую очередь как личность, в кратчайший срок. Макс времени зря не терял.
Этим же вечером, только на этот раз анонимно, мы отправились на осколок к моему адвокату. Специально для Макса, точнее Шона Хаверсона, я арендовал шикарный автомобиль с личным водителем. Это вполне в его стиле.
— Не волнуйся ты так, — с улыбкой заметил я, — у вас будет короткий разговор, не более. Мы ведь несколько часов репетировали и поверь, у тебя идеально получилось скопировать поведение Хаверсона. Главное не забудь включить коммуникатор, чтобы я мог всё слышать. Кристаллов должно хватить на десять часов. Я сомневаюсь, что ваш разговор так затянется, но кристаллов жалеть не стал на такое дело. Как закончишь, водитель будет ждать тебя на том же месте и привезёт в порт. Дальше дорогу найдёшь.
Макс кивнул, поправил галстук строгого костюма и несвойственной ему походкой направился к выходу, где его уже ждал автомобиль.
Около получаса коммуникатор не издавал ни звука. По моим расчётам, машина с водителем как раз должна была прибыть к месту назначения.
Ещё несколько минут и…
— Мистер Хаверсон? — послышался настороженный голос моего адвоката.
— Добрый вечер, — невозмутимо ответил доппель, — вы куда-то спешите?
— Я планировал закончить свой рабочий день чуточку раньше, но раз вы здесь…
Послышался характерный звук открытия двери с помощью карточки. Видимо, Макс поймал его прямо у выхода из кабинета.
— Чай, кофе? — услужливо предложил адвокат.
— Нет, — коротко и властно ответил доппель, продолжая держать собеседника в тонусе, — оставим формальности. Вы должно быть понимаете, зачем я здесь.
— Очень жаль, что сегодня с утра, когда я разговаривал с вашим помощником, он не предупредил об этом визите. Я бы не хотел огорчать вас своим отсутствием, но к счастью всё обошлось. Что же касается цели визита, то я в полном недоумении. Мне казалось, мы всё обсудили от и до.
Вот оно как. Так значит Хаверсон уже подсуетился, даже пешку свою подослал. Ожидаемо.
— Я хочу лично выслушать вас, а не через посредников, — спокойно ответил Макс, — собственно поэтому мне и пришлось отменить несколько важных встреч. Так что прошу вас не тратить время попусту, это, понимаете ли, меня немного расстраивает, — в голосе заиграли зловещие нотки угрозы.
Макс вёл себя грубовато, моментами даже нагло, но чем статусней человек, тем больше ему позволяют. Особенно если его рычаги давления вызывают существенные последствия. Именно на это и делал ставку Макс.
— Мистер Хаверсон, у вас нет причин для расстройства. Я полностью на вашей стороне, — убедительно ответил адвокат, — надеюсь, ваш помощник уже передал, что главную проблему, в виде владельца судна, мы уже уладили. Благо он оказался сговорчивым человеком. Вас интересует что мы имеем на данный момент? — задал риторический вопрос адвокат, — обвиняемый потерял главного свидетеля, чей голос имел бы невероятное значение в суде.
А дальше в воздухе повисла пауза. Если его слова потрясли меня, то Макса уж подавно. Мало того, что мой адвокат нагло продался, причем, видимо, уже давно, так, что меня удивило ещё больше, их грязные лапы дотянулись и до Фроста. Настроение Преподобного я уловил ещё в тот самый день, когда судно оказалось разрушено. Он был намерен выйти из игры, будучи не прочь получить напоследок пару копеек. Что же касается Хаверсонов, то речь явно шла не о копейках, а о целом состоянии. От таких предложений Преподобный не привык отказываться, но даже если так, то у меня есть и другие свидетели в виде экипажа. Их слово тоже имеет значение, если только Фрост не выступит в суде против меня, в чём я сомневаюсь. Да, Преподобный любит деньги, но он не из тех, кто нагло будет шагать по головам.
Макс словно прочёл мои мысли:
— Это я уже слышал, а что касается других?
— Вы про наёмников и другой сброд? — усмехнулся Флориан, — договор, который был заключен с каждым из работников, очень сложно назвать официальным. Скорее так, бумажка, не имеющая юридической силы. Так же я выяснил, что с целью экономии и ухода от налогов, заработная плата выплачивалась по-чёрному. А это, насколько мы знаем, грозит штрафом или лишением свободы, тут уже смотря какая сумма, причём не только работодателю, но и сотрудникам. Думаете, кто-то из них решит открыть свой рот? Очень сомневаюсь. Но даже если и так, нет официальных документов, благодаря которым они смогут подтвердить свою причастность к членам экипажа пострадавшего судна. Так что его свидетели едва отличаются от обычных прохожих с улицы. Он только рассмешит судью, так что пусть приводит их. Чего стоит слово без доказательств? Тут всё очевидно.
— Очень на это надеюсь, — сухо ответил доппель, в свойственной манере Хаверсона, — в моих интересах выиграть дело и ради этого я не пожалею ни средств, ни времени.
— Я обещал вам помочь и поверьте, я не подведу, — ответил Флориан, — к тому же, я вижу всю ситуацию с обеих сторон. Мне удалось убедить его, — тут речь видимо зашла про меня, — что одних
