— Странная у тебя логика, — фыркнул Гидра.
— Прекратите! — не выдержал Шаккан.
Червь с Гидрой, прервав диалог обернулись на своего юного товарища.
— Прекратите, — уже спокойней повторил тот. — Не важно, какой я там наследник, понятно? До сих пор я никого не убивал, и убивать не собираюсь! Тем более, вас. Потому что вы оба для меня — как братья, ясно?
Его голос дрогнул, и Шаккан поспешил взобраться на свой мешок и отвернуться к стене.
Червь с Гидрой переглянулись.
— Послушай, но у тебя просто не будет выбора на арене... — проговорил Червь.
— Выбор есть всегда, — отозвался юноша.
Глава 15
Разговор с Крысом затянулся на несколько часов.
Они сидели на тюках с походным барахлом у костра, курили, пили можжевеловку и не могли наговориться, хотя каждый старался говорить кратко и по существу.
Эш слушал Ларса, смотрел ему в лицо и не узнавал старого приятеля. В морщинках вокруг его глаз больше не сквозило прежней насмешливости, усмешка стала резкой и злой. Крыс рассказал о том, как нашел своего сына — спокойным, ровным голосом, будто говорил не о себе, а о каком-то другом человеке. Впрочем, в некотором смысле так оно и было. Человек, въехавший морозным утром в разгромленный город, где вместо стяга его приветствовал труп единственного ребенка, был вовсе не тем, кто покинул тот самый город сутки спустя.
— Знаешь, когда мы с тобой расставались, я хотел одного — выжить самому и спасти сына, — с кривой усмешкой рассказывал Ларс, попыхивая трубкой. — Но когда оказалось, что спасать больше некого, первое желание тоже как-то само собой рассосалось. Зато появилось другое.
— Восстать? — кивнул в сторону воинов Эш.
— Не приписывай мне слишком пафосных идей, — хмыкнул Ларс. — Это ты у нас — избранный, мать твою недоженщину. И высоко летаешь, о судьбах мира печешься. А я — тварь приземленная. Одним словом — крыса. Я пришел в первую попавшуюся харчевню, хорошенько там ребенка своего помянул — ну и себя заодно. Слегка заранее, конечно, но когда срок придет, за упокой себя самого-то уже не выпьешь...
— А мне повезло. Я пока что и после могу, — хмыкнул Эш.
— А ты, я вижу, вообще с этим делом зачастил, — зыркнул на парня Ларс. — Дарий рядом с тобой уже младшим братом смотреться будет.
— Неважно... — отозвался Эш, глядя в костер. — Главное, пока еще живой. И силы в руках не мерено. И ворон накормлен досыта...
— А ты сам? — спросил Крыс.
Эш усмехнулся.
— А сам я только-только осознал, насколько же я голоден...
Ларс кивнул.
— Вот и я тоже. И они, — кивнул он на свое войско. — Восстание вспыхнуло так просто, что я и сам не ожидал. Мужики озверели — говорят, у нас тут конец света, а эти ублюдки с золотыми яйцами жируют во Внутреннем круге и в ус не дуют. Не пора ли, мол, им жирную жопу порвать и жен поиметь, как они сами нас всех имеют. И вот мы идем. Собственно, все.
— Ну и каков твой план? Что ты планируешь делать дальше? — спросил Эш.
— Дальше? — фыркнул Ларс, выдыхая вместе с белым паром сизый дым курительной смеси. — О чем ты, парень? Больше нет никакого «дальше», есть «сейчас»... — его голос стал хриплым. — И сейчас мы идем, и мы еще живы. Посмотри на моих спутников повнимательней. Я их за собой не манил, и обещаниями не обманывал. Они все знают — и про меня, и про себя. И про то, что нам не победить, если конечно небеса не разверзнутся и легендарный Орел наконец-то не выйдет из молчаливого ступора и вступит в бой вместе с нами. И им на это начхать, как и мне. Потому что мы не побеждать идем, а убивать. И терять нам больше нечего, потому что все уже потеряно. Кроме головы на плечах. Понимаешь, малый? Так что мы идем к Внутреннему кругу рвать зубами глотки и красить снег в красный.
Эш вздохнул.
— Слушай, ну не знаю как насчет Орла... — проговорил он и отхлебнул можжевеловки из кружки. — Но может, Ворон тоже подойдет? Кровавый снег вы в любом случае получите. А еще я должен победить.
Ларс усмехнулся и принялся выколачивать в снег содержимое своей трубки.
— Да ну? Прям-таки должен?
Эш кивнул.
— Да. Прям-таки. Хоть и не уверен, что сумею.
Крыс покачал головой.
— Нет, молодой ворон. Птица крысе не товарищ. Ты мечтаешь о красивом полете, а я — о трупах врагов. И у каждого из нас теперь свой путь.
— Да ну? — усмехнулся Эш. — Видишь ли, друг. Может, путь у нас и правда разный, да вот дорога одна. Не так уж велик Внутренний круг. Так что нам мешает объединить силы?
Ларс рассмеялся надтреснутым, простуженным смехом.
— Готов пойти под мое командование? — с хитрым прищуром спросил он.
— Обойдешься, — отозвался Эш, подливая в кружки настойку.
— Ну вот так я и думал. А под твоим водительством, не обижайся, но я уже дошел до предела. А за пределом — я уж как-нибудь сам.
— Ну, сам так сам, — кивнул Эш.
Спорить с Крысом он не стал. В конце концов, у каждого своя судьба.
— Ладно, теперь твоя очередь, — сказал Ларс, возвращаясь к прежней теме. — Где был, что делал, и где наш двойной свин голубых кровей?
Эш кивнул.
— Да, теперь моя очередь...
И он, невольно копируя манеру Ларса, принялся рассказывать о себе. О письме, которое сжег, про Коша, Айю и духе времени, о долгом походе в Иркаллу и про возвращение.
Крыс слушал молча, не задавая вопросов и не переспрашивая.
Когда у Эша закончились слова и рассказывать стало больше нечего, наступила тишина. Только жаркий огонь потрескивал дровами, с яростью пожирая их.
— Так что мне тоже терять больше нечего, — тихо добавил Эш. — Все, что у меня было, я потерял. Кроме предназначения.
— Ну, кое-что еще можно вернуть, — заметил Ларс. — Если, конечно, тебе повезет, как шулеру за карточным столом.
Эш отрицательно покачал головой.
— Если ты намекаешь на Айю, то ее можно попытаться только спасти. А вот вернуть... Вернуть — нельзя. Потому что... возвращаться больше не к кому, — он поднял на старого приятеля глаза, и взгляд его наполнился золотым свечением. — Человек, которого она когда-то обнимала, навсегда остался в Иркалле. Впрочем, и сама Айя уже вовсе не та девушка, которую я встретил когда-то. Теперь у нее... какие-то свои цели.
— Звучит паршиво, — хмыкнул Ларс.
— На самом деле все не настолько скверно, как может показаться, — спокойно возразил Эш. — По крайней мере, есть множество вещей, которые занимают меня куда больше. Если честно, я вообще не уверен, что все еще являюсь человеком в буквальном смысле слова. Что-то внутри... изменилось. Теперь я — тринадцатый дингир, вместилище бешеных диких духов и мощи акад. Искусственно рожденная на свет машина из плоти и крови. Такие дела.
