Из мемуаров графа Хеллгейта
Meйн наконец нашел свою невесту в кабинете леди Маклоу: она болтала с другими молодыми леди, уплетавшими маленькие пирожные, блюдо с которыми стояло перед ними рядом с тремя бутылками шампанского. Когда он вошел в комнату, все они, сняв маски, от души хохотали.
Внезапно Мейн почувствовал странное раздражение. Почему, черт возьми, он все время должен проводить в поисках Сильви? Почему она не могла остаться с ним в зале? Она постоянно исчезала из поля зрения.
Хотя, если быть честным, следовало признать, что Сильви ни разу не была замечена в нескромности и нарушении приличий. Кто угодно, только не она. Ее неприступный вид действовал безотказно, и Мейн до сих пор считал большой удачей, что она согласилась выйти за него. Внезапно Сильви подняла на него глаза:
– Мейн?
– Дорогая. – Он поднес ее руку к губам. – Я повсюду ищу вас: нам пора идти к ужину.
Малышка Полли Купер снова залилась смехом; при этом леди Джемайма тоже улыбнулась ему.
– Вы хотите ее забрать, Мейн? Жаль. Мы находим вашу невесту совершенно восхитительной.
Гаррет никогда не знал, что думать о леди Джемайме – она была красива и настолько умна, что это причиняло неудобство, заставляя мужчину в ее присутствии остро ощущать свои недостатки.
Когда они выходили из комнаты, глаза Сильви блестели.
– Я завела друзей в Лондоне! Это так здорово!
Мейн искоса посмотрел на нее:
– Это замечательно, Сильви. Джемайма...
– О, так вы ее знаете? – Сильви сжала руки. – Я нахожу ее самой интересной, самой оригинальной. Ее платье сшито портным, а не модисткой, и этого портного зовут...
Пока Сильви продолжала щебетать, Мейн огляделся. За углом Аннабел целовала своего мужа Ардмора, что было вполне в ее духе. Она посмотрела на Мейна со своей обычной бесстыдной улыбкой и даже помахала ему рукой.
Внезапно Сильви умолкла и повернула голову в его сторону.
– Прошу прощения, дорогая, – извинился Мейн. – Кажется, я слегка задумался.
– Вы не должны отвлекаться, когда я говорю с вами о важных вещах! – В голосе Сильви прозвучало едва заметное раздражение.
Мейн удивился. Разве она говорила о чем-то важном?
– Пожалуйста, повторите. Обещаю, что на этот раз буду максимально внимателен.
Сильви некоторое время дулась, но потом сдалась и улыбнулась.
– Я рассказывала о нескромности миссис Энглин. Уверяю вас, это очень важная тема: надеюсь, вы тоже с этим согласны.
– Целиком и полностью.
– Все утверждают, что она выведена в этих мемуарах, о которых так много говорят! Вероятно, мне тоже следует прочесть их, но я читаю по-английски слишком медленно.
Тем не менее Мейн не мог нарадоваться на совершенство своей невесты: она напоминала ему ослепительно белую розу, которую никто не мог запятнать. Сильви редко позволяла дотронуться до своей руки без перчатки, и, уж конечно, она никогда не опустится до вульгарной сцены и не станет со слезами признаваться в любви другому мужчине, тем более дать соблазнить себя и увлечь в постель. Она принадлежит ему, и только ему.
И сознание этого внезапно пробудило в душе Мейна вспышку отчаянной страсти.
– Не прогуляться ли нам по саду? – спросил он, удивляясь тому, как хрипло звучит его голос.
Сильви подняла на него глаза и кивнула:
– Это куда лучше, чем ужин, тем более что я ничуть не голодна.
Чаще всего Сильви, как птичка, питалась крошками, и причем в самое неподобающее время. Мейн никогда не видел, чтобы она по-настоящему поела в урочный час, и поэтому без особых волнений не спеша проследовал до конца сада. Большинство прогуливающихся гостей уже вернулись в дом, и теперь, в два часа ночи, в саду было темно и таинственно.
– Не думаю, что мне здесь нравится, – сказала Сильви шепотом.
– Но здесь совершенно безопасно.
– Знаю, что с вами я в безопасности. – Сильви улыбнулась. – Это одно из ваших достоинств, Мейн, и мне это нравится.
– Мне было бы приятнее, если бы вы называли меня Гарретом, – заметил он. – По крайней мере когда мы одни.
– Ни в коем случае. – Сильви покачала головой. – Это будет означать, что мы достигли некоторой степени нежелательной близости. К чему создавать такую иллюзию у местных сплетников?
Аргумент был весомым, однако Мейн все же надеялся преодолеть сопротивление невесты.
– Может, нам уже пора вступить в более близкие отношения? – Память о том, как он целовал Джози, не давала ему покоя. В тот момент он не осознавал, что их поцелуй был в высшей степени незаконным и Сильви явно не одобрила бы этого.
– Что вы хотите этим сказать, сэр? – Сильви нахмурилась.
– Всего лишь это. – Гаррет наклонился и нежно поцеловал ее. Она и в самом деле была очень маленького роста, и когда он взял ее изящное личико в свои ладони, ощущение было такое, будто он сжимает в руках лицо ребенка.
– Мне это не доставляет удовольствия, – явно страдая, проговорила Сильви, несмотря на то что его губы прижимались к ее губам.
– О... – Мейн быстро выпрямился.
Между бровями Сильви пролегла тоненькая складка.
– Я не склонна к добрачным интимным отношениям, – целомудренно сообщила она. – Надеюсь, у нас на этот счет полное согласие...
– Но это всего лишь поцелуй! – возразил Мейн безнадежно.
Сильви вздернула подбородок:
– Всего лишь? Поверьте, я не из тех, кто получает удовольствие, тайком позоря себя в саду.
– Но... – Заметив в глазах невесты плохо скрываемое презрение, Гаррет умолк.
Правда заключалась в том, что она не могла оказаться такой богоподобной, если бы с хихиканьем упала в его объятия, как делали многие женщины до нее. Возможно, именно поэтому они ему до смерти надоели, и уже два года у него вообще не было романов. Медленно, но неуклонно Гаррет обретал себя, очищаясь от липкой памяти десятков дешевых интрижек и тех вечеров, когда он возвращался домой в сюртуке, пахнущем чужими духами, с рукавами, промокшими от чужих слез. Сейчас он вступил в такую пору своей жизни, когда человеку хочется разделить судьбу с единственной женщиной, принадлежащей ему одному.
В полном молчании они вернулись в дом.
– Я думаю о том, чтобы подготовить свои конюшни к следующему сезону скачек, – наконец сказал Мейн, чтобы хоть как-то заполнить пустоту.
– Разве вы не говорили мне об этом еще месяц назад? – спросила Сильви благодушно. – Вы еще собирались кого-то нанять для этой цели.
Мейн уже и забыл, что делился с ней своими планами. Впрочем, ничего удивительного: он думал об этом уже несколько месяцев.
