Очень уж ваши действия бывают непредсказуемы.
Какие меры я поняла, когда третья верёвка обвилась вокруг моей шеи. При этом руки отпустили.
Я вспыхнула. Изнутри поднималась праведная злость. Меня на аркан, как рабыню. Странная мысль. Кстати, а откуда мне знать, как здесь рабов перевозят. Опять память принцессы? Не удержалась и поинтересовалась язвительно:
— Цепи, кандалы для моего высочества предусмотрены?
— Какая сердитая девочка, — вздохнул шаман.
Перед возвращением на поляну, удавку с моей шеи всё-таки сняли, а вот руки опять прикрутили к телу. Очень неудобно ходить по лесу в спелёнутом состоянии. Я пару раз споткнулась, и Асвер, подхватив меня как пушинку, перекинул через своё могучее плечо. Я в очередной раз порадовалась, что надела мужскую одежду. Слишком уж тут бесцеремонно обходятся с женщинами.
Спасаясь бегством, я на время забыла про одноглазого. Вспомнила только, когда Асвер, аккуратно придерживая, снял меня с плеча и поставил на землю.
Одноглазый сидел на земле, со скрученными за спиной руками и разбитым лицом.
Вид пленного Артиса меня не расстроил, ну вот ни капельки. Так ему и надо. Заработать он решил. Но кое-что удивило. Я ожидала от него если не злобных речей, то хотя бы взгляда исподлобья. Но он встретил меня доброжелательной усмешкой.
— Набегалась? Теперь я понимаю, как ты удрала от разбойников.
Я невольно вздохнула. Этот эпизод в моей памяти ещё не появился. Знать бы — повторила бы.
Артису я ничего не ответила. Но он и не ждал, слизнул кровь с разбитой губы и обратился к шаману:
— Так-то вы соблюдаете договорённости?
— Случайно получилось. Ты вроде как первым налетел на Асвера. Скрутили по привычке. А теперь, раз уж ты сам в плен залетел, может расскажешь про мага?
— Э, нет, сначала свобода и плата за неё.
Шаман присел на корточки рядом с пленным, покачал головой:
— Изменились условия. С тебя сведения и, так и быть, пятьдесят золотых и свобода.
— Сто пятьдесят.
У меня появилось стойкое ощущение, что я на рынке среди торгашей.
— Ехать пора, долго мы на одном месте, — вмешался Асвер.
— Ладно, берём с собой. Вечером на стоянке потолкуем. Советую, Артис, хорошо подумать, пока есть шанс добровольно рассказать, — в голосе шамана прозвучали угрожающие нотки.
Мороз пробежал у меня по спине. Это он сейчас на пытки намекает? Ой, господи, куда же я попала. Точно по поговорке из огня да в полымя.
Глава 32
Отдельного ящера мне никто не выделил. Асвер оседлал свою зверюгу и наклонившись подхватил меня.
Как и несколько дней назад я опять ехала в объятиях мужчины, но это был не Рэй. Как ни пыталась я отодвинуться, но сидеть без опоры на мерно покачивающемся ящере тяжело, и я снова и снова заваливалась плечом на грудь своего охранника, пока ему не надоело моё трепыхание. Он обхватил меня одной рукой и прижал к себе так, что я пискнула. Рыкнул:
— Сиди смирно, ничего я с тобой не сделаю. В целости и сохранности привезу к твоему мужу.
— У меня нет мужа.
— Для тебя будет лучше, если ты не будешь так дерзить.
— Интересно, при чём здесь дерзость? Если я просто не хочу замуж неизвестно за кого.
— Странная ты, — задумчиво сказал он.
— То есть, если бы тебя превратили в раба, ты был бы счастлив?
— А рабство здесь при чём? Твои родители согласны. Твои сёстры пользуются уважением. У тебя есть шанс стать одной из трех матерей нашего народа. Великая честь.
Я промолчала.
Дуболом хангов. Такому не объяснить, что женщина тоже человек. А я хороша, ввязалась в спор со средневековым мужланом. Но ведь Рэй уважал меня. Значит, не везде в этом мире всё так плохо. Неужели я навсегда его потеряла по собственной глупости. В носу защипало, и на глаза навернулись слёзы.
— А как ты смогла Артиса в меня бросить без магии? — после долгого молчания спросил Асвер.
Я вздохнула. Угу, всё тебе расскажи.
— Он сам споткнулся, — резко ответила я.
— Сам, значит, — хмыкнул Асвер и замолчал уже насовсем.
Я ехала плотно прижатая к местному аналогу Терминатора, под моим плечом перекатывались стальные грудные мышцы, но меня это ни капельки не трогало. Я попыталась осмыслить этот факт.
Опыта близких отношений у меня на земле не было. Если при виде какого-нибудь парня начинало шевелиться что-то в сердце или ниже, я очень быстро загоняла эти реакции поглубже. Если я ему не интересна, то и вешаться не буду.
Это не значило, что за мной совсем никто не ухаживал, но это были, как правило, те парни, которые меня ну совсем не интересовали.
Добивался один, на которого моё тело откликалось, но я знала, что он пообщался уже со всеми в нашей девичьей секции, и я была нужна ему только для полного комплекта. И разум отлично помог мне справиться с физическим влечением.
Но, что интересно, девчонки, даже те, которые имели постоянные отношения, нередко при виде какого-нибудь красавчика, делились своими ощущениями, как у них там всё внутри реагирует. Обычно это сопровождалось расхожей фразой: «Если я на диете, неужели я не могу посмотреть меню». И такой гормональный ответ считался нормой.
У меня же на Асвера при всём потоке тестостерона, исходившего от него, никакой реакции не было. Во мне всё словно застыло.
В то время как Рэю не обязательно было даже прикасаться ко мне. Стоило только увидеть его, как воздушная стихия устраивала дикие танцы в солнечном сплетении, у мурашек начинался переполох под названием «лиса в курятнике», а пальчики на ногах невольно поджимались до боли. Вот и сейчас, при одном воспоминании о нём…
Я тихонько взвыла где-то глубоко внутри себя, и неожиданно ощутила сочувствие. Оно было там же, рядом с моим горем, но оно не было моим.
Только теперь я вспомнила про странные команды, которые во время неудачного побега первое время помогали мне уворачиваться от песчаных верёвок. Внутренний голос, понимающий больше, чем я. Это было по меньшей мере странно. Никогда прежде я не страдала раздвоением личности.
Вспомнилось и ещё кое-что. В тот момент, когда чампов в моей деревянной камере набралось столько, что я осмеливалась дышать через раз, я мысленно одобрила их фигуры. Рассуждала отстранённо, с точки зрения «девчонкам понравилось бы», и ощутила мощный укор внутри. Ничего плохого в моих размышлениях не было. Тогда с чего вдруг такие чувства?
Я всегда старалась поступать так, чтобы не было стыдно перед самой собой. Поэтому и угрызения совести не мучили. Не привычная я к
