её истерик. А Гарольд отключился на столе. Он услышал её вой и пошел к ней. Пытался успокоить, а потом стал раздевать. И в тот день она впервые не дала. Вернее, попыталась.
– Мне рассказали об этом утром…
– Да. Но тем вечером, когда мы пришли и увидели, что Гарольд избил Дианку-мандаринку в кровь, а после жестко отымел, мы тоже хотели его проучить.
– У вас не получилось, он порезал кого-то, – сказал я.
– Порезал слегка и ушёл, – добавил Шпала. – Дианке дали выпить и отправили домой.
– Да, так мне и рассказали. Но к чему ты все это вспомнил?
Шпала проехал через весь город и свернул на плохую дорогу, что вела к нашему району.
– Что ты сделал с Гарольдом? – спросил меня Ленни и внимательно на меня посмотрел.
– Отстань, Ленни, – отмахнулся я.
– Брось, сейчас ведь можно об этом рассказать. Сколько лет прошло. И мы в одной команде. Расскажи.
– Вы ведь сами обо всём знали, ещё тогда. Чего об этом сейчас спрашивать?
– Мы только знали, что он приполз на коленях к Диане. И колотил ей в дверь всю ночь, добиваясь прощения. А утром его нашли холодным, в героиновой луже.
Я молчал. Мы приехали к серому квадрату, нам открыли ворота, мы заехали внутрь и остановились.
– Ты ведь потом с ножевым в больнице лежал три недели. Что ты сделал с ним, Брайан?
– Теперь это не важно, – ответил я, смотря в окно.
– Для тебя не важно. Но это было важно для Дианы. Ты стал её рыцарем справедливости.
– Иди ты в жопу!
– Она после этого перестала быть шлюхой для всех! Девчонка разрисовала всю стену ради тебя! Но ты так и не поддался… И Диана решила отомстить.
– Да и хрен с ней, – ответил я. – Может она ещё девственность ради меня вернула? Мы идём или что? К чему вся эта ностальгия? Что было, то прошло.
– К тому, что здесь правды нет, – сказал Ленни и показал на железную дверь серого квадрата.
– Её нигде нет, – ответил я. – Давай условимся. Ты не видишь во мне бешеного Брайана из далекого детства. А я не буду видеть в тебе Шпалы, чьи разодранные на заднице штаны висели на этом заборе. На том и сойдемся.
Шпала некоторое время смотрел на меня, а потом произнес:
– Есть ещё кое-что, Брайан. То, о чём я обязан тебе сказать.
– Ну?
– Диана работает с нами.
Я оторопел.
– Скажи, что ты сейчас пошутил, – ответил я.
– Нет, Брайан. Она здесь. И очень давно. И теперь эта толстая, рыжая шлюшка, стала настоящей фигуристой рыжей бестией. Похудела, повзрослела и даже похорошела. Никто кроме меня не знает о её прошлом. И лучше никому об этом и не знать. Диана наш член семьи.
– Ты хочешь сказать, что она там, наверху? – спросил я сдавленно.
– Да, она там. Только внизу.
– И она узнает меня?
– Вот уж без понятия. Самому интересно. В любом случае, скорее ты её не узнаешь, чем она тебя. Будь готов ко всему.
– Слушай у неё есть ствол? – поинтересовался я.
– Есть, – улыбался Шпала – Но до этого не дойдет, обещаю.
– Как ты можешь обещать? Эта чокнутая сука облила меня кислотой!
– Брайан, я её начальник! Как я скажу – так и будет. Идём, ничего не бойся. Я буду стоять рядом.
– Кто ещё из двадцать второго в твоей команде?
– Больше никого. Я бы предупредил.
– Уверен?
– Абсолютно.
Я открыл дверь автомобиля и нехотя пошёл к железным дверям. Бешеный мальчик Брайан вырос и стал бояться.
Стал бояться не того, что за дверьми фабрики №22, а кто.
Стал бояться собственного отчаяния.
Стал бояться себя…
Часть вторая. Человек-рентген.
– Я думала мне показалось…
Она сделала ещё шаг. Я заметил, что в седьмом была так называемая «зона личного, социального комфорта» – это когда твой собеседник стоит в метре при разговоре и не трётся своим носом об твой подбородок. В двадцать втором таких понятий не существует. Чем от неё пахнет? Чесночным майонезом?
– Сраный, бешеный Брайан Ривз. Давайте похлопаем – какая мерзость. Ленни – это что? Подарок судьбы?
Жопу что ли качает? Напялила обтягивающий бодик поверх майки, которую заправила в джинсы. Нос весь в конопушках, глаза что волосы, какие-то оранжевые. Вот уж чего я точно не помню, так это того, как выглядели её лицевые скулы. Они оказались высокими. Большие щеки как у бульдожки и лицо шариком помню, а скулы нет.
– Ну? Что же ты молчишь? – она обошла вокруг меня. – Или всё забыл?
– Мне что, надо было тебе цветов притащить? – не выдержал я.
Ленни стоял в стороне и прикрывал рот рукой. Я понял, что ему нравится этот спектакль. Зал напротив его кабинета на втором этаже был очень просторным. Тут стоял бильярдный и теннисный стол, на стене висел дартс, в углу резная барная стойка. Много кресел и диванов, на одном из которых сидели два ухмыляющихся мужика. Один толстый с бородой. Второй худощавый, сухой, с острым носом и тонкими губами.
– Принеси, принеси мне цветочков Брайан, – громко шептала она мне на ухо. – Я тебе их засуну…
– Где Дориан и Рикки? – вдруг громко спросил Ленни у парней, что сидели на диване, перестав обращать своё внимание на пассажи Дианки.
Я выдохнул. Диана переключилась на разговор и отступила от меня на полшага.
– Они в тире, – ответил толстый.
– Ладно. В общем, знакомьтесь. Это Брайан. Мой друг детства. Он теперь с нами.
– Ленни, а что плохого я тебе сделала? – каверзно пропищала мандаринка, не сводя с меня глаз.
– Диана, всё личное между вами давно в прошлом. Нам нужен человек, вы все это знаете. Я его нашёл. Парень он надежный и думающий. Вовлекайте его в процесс, – ответил Ленни. – Я у себя. Брайан – располагайся.
Ленни пошёл в свой кабинет. Первым встал с дивана пухлый. Диана сложила руки.
Пухлый подошёл ко мне и протянул руку:
– Я Боб, – сказал он. – А это Фил, – показал он на худощавого. – В бильярд играешь?
– Так, немного. Лучше посмотрю, – ответил я.
– Лады. Если что присоединяйся. Идём Фил, надеру тебе твою костлявую задницу.
Фил нехотя встал и, как-то странно улыбаясь, пошёл вслед за Бобом. Я сел на мягкий диван. Диана всё ещё косилась на меня. Я уставился в ответ.
– Дыру прожжешь, – сказал я.
– Я даже в твой вонючий магазин ни разу не пришла. А ты осмелился…
– Ничего он не вонючий, – буркнул я.
– Вонючий. Как и ты сам.
– Слушай, я в дерьме. Мне просто нужны деньги. Нужна работа. Поэтому я здесь. Мне нет
