собственные мысли.
Маленькая Рада.
Он вспомнил корабль, когда впервые увидел её. Если бы не Равн роглы не напали бы на корабль князя Милославского. Просто тогда он представить не мог, что она окажется его дочерью. Ему просто понравилось её личико. Если бы он не указал на этот корабль Тормуду, они бы никогда не познакомились.
Он вспомнил её испуганные глаза, когда они бежали от саркоров, восторженные, когда летели на драконе и влюблённые, когда он поцеловал её.
Маленькая Рада.
Сколько глупостей натворил он и она, в то время, когда надо было быть начеку. Он упустил тот момент и не заметил, как злобная кобра обзавелась выводком и воспряла в воинственной позе, раскрыв капюшон. Мир изменился".
"Ты прав мир изменился, — вторил ему Э'нгыр. — И если их не остановить, произойдёт тоже самое, что и восемь веков назад. Мы вновь потеряем память".
— Я думал, что достаточно сделал для спасения мира, когда служил в Гильдии, — громко произнёс Равн и сам испугался собственного хриплого голоса.
" Ты только сдерживал зло, но ничего не сделал, чтобы его остановить. Пришло время это исправить".
"Я смотрю ты знаешь ответы на все вопросы".
"Мой жизненный путь был долог".
"Тогда скажи, как мне без снаряжения и еды добраться до верхушки горы?"
"Встань".
Равн подчинился.
"Расправь крылья".
— Какие ещё крылья? — пробормотал непонимающе ученик и оглянулся назад, вдруг он не заметил, что они внезапно отрасли.
"Те призрачные крылья, которые всегда были у тебя за спиной, но ты ими никогда не пользовался".
" Как же мне это сделать?"
Ответа не последовало, ворон молча смотрел со своего места. Лишь недовольно каркнул наблюдая за учеником.
Равн закрыл глаза, мысленно ощупал каждую часть своего тела, почувствовал ту мощь, которая теснила его грудь. Внезапно почувствовал тяжесть на спине, сосредоточился на ней и размытый образ стал чётко прорисовываться, образуя два призрачных крыла, состоящих из клубящегося дыма.
— Я могу летать?
Глава 28. Надежда
Герцогиня третий день металась в горячке. Милица всеми силами пыталась помочь хозяйке: обтирала её каждые полчаса уксусной водой, поила настойкой и травами. После того как герцогиня провела ночь у своего мужа в спальне, Мила лишь догадывалась, что же там могло произойти. На тонкой сияющей коже герцогини переливались фиолетовые синяки. Высокие скулы так же были раскрашены ссадинами и кровоподтеками. Всё тело герцогини казалось сплошной раной, будто сельский художник решил раскрасить тело девушки всеми оттенками фиолетового и зелёного.
К исходу третьего дня, когда Мила уже потеряла надежду на скорое выздоровление хозяйки, её веки слегка дрогнули и приподнялись.
— Мила, — шепнула Рада еле слышно.
— Да моя госпожа, — служанка нежно приподняла голову герцогини и поднесла к её губам кружку с водой.
Рада пила медленно, маленькими глотками. По мере того как телу возвращалась чувствительность в памяти всплывали картины последней ночи. Волна омерзения окатила её с головой. Рада догадывалась, что герцог жестокий человек, но не думала, что настолько.
— Сударыня, может покушаете немного? Итак три дня пластом лежите. Не хорошо это. Вам силы нужны.
— Нет, Милица, я не хочу.
Рада устало прикрыла глаза и вновь уснула.
Прошла неделя как герцогиня пришла в себя. Она так же лежала, всё чаще с закрытыми глазами, отказывалась есть. Лишь изредка под напором верной служанки открывала рот и выпивала ложечку куриного бульона. Милица чувствовала, что в Раде что-то изменилось, будто треснул тонкий гибкий ствол молодой берёзки под сильным шквалистым ветром.
Миле было безумно жаль эту молодую девушку, на которую в один момент навалилось столько несчастий. Ей было десять лет, когда её наняли в няньки трёхлетней княгине Раде. И с того момента Мила не отходила от неё ни на шаг, лишь на время сна и торжеств. Она была для неё не только госпожой, но и младшей сестрой и верной подругой. Сколько проказ натворили они вместе под предводительством Рады ещё когда жили в доме князя Милославского, но любящий отец прощал любимой дочери любые дурачества и проделки. Мила всем сердцем любила эту добрую, временами капризную барышню. Именно поэтому Милица вновь и вновь носила тарелки с едой, снова уговаривала Раду съесть хоть кусочек, наполняла комнату своей болтовней, стараясь разговорить герцогиню. Вот и сейчас она торопливо семенила с подносом в комнату, и чуть не выронила его, когда открыв дверь, увидела силуэт Рады в проёме окна.
"Нет!" — тяжелый вздох вырвался из груди Милы, но она замерла, боясь напугать госпожу.
Тонкая льняная рубашка девушки трепетала на ветру, а длинные волосы развевались. На бледном лице проступила полуулыбка, в напряжёном взгляде, устремленном на лучи закатного солнца, читалась покорность.
Мила бесшумно подошла к стоящему у кровати столику, поставила поднос, и так же тихо подкралась к окну, где стояла Рада.
— Куда ж ты моя голубушка собралась? Никак выпорхнуть решила.
Герцогиня от неожиданности вздрогнула, Милица тут же схватила её за руку, но Рада рванула вперёд.
— Отпусти!
— Нет! Не пущу! Слезай с окна.
— Мила, уходи. Ты не понимаешь!
— Знаю. Но сигануть вам вниз не дам. Зачем богов гневить?
— Плевать мне на них.
Рада снова одёрнула руку, пытаясь высвободиться, но Милица держала крепко. От беспомощности слёзы брызнули из глаз герцогини.
— Мила, мне так лучше будет. Пусти. Я устала.
— Никто не знает как вам лучше будет. Неведомо нам будущее. Слезай скорее с окна, моя хорошая. Это не выход. Попасть в Запределье ты всегда успеешь.
Мила потянула госпожу на себя, и та, наконец, сдалась. Ступила на придвинутый к окну стул, и медленно опустилась на пол.
— У меня никого не осталось. Герцог в пылу злобы рассказал, как убил мою мать и отца. Понимаешь Мила?
Она подняла на неё глаза полные боли и отчаяния.
— Мой муж специально устроил весь переворот. Он сверг власть дяди и избавился от рода Милославских. Нет больше никого. Я одна. Одна! Понимаешь?
— Вы не одна, моя голубушка…
— Он и Равна убил, — продолжала лихорадочно шептать герцогиня. — Я ведь думала, что он в плену или где-то в темнице, но герцог рассказывал как убил дорогого моему сердцу человека. Он убил Равна в Разломе, сломал ему все кости. Человек не способен выжить после такого. Надежды нет. Нет! Он умер. Это я убила его. Да, я чувствую себя виноватой в этом. Он погиб из-за меня, а точнее моей глупой ревности. Я не смогла принять его выбор, когда он вместо меня выбрал эльфийку. И я сбежала. Как бы мне хотелось повернуть время обратно.
Слезы продолжали
