– Есть! – радовался американец. – Я понял как! Сейчас мы им устроим!
– Вы уверены, что там кто-то есть?! – спросил Саня.
– По норам прячутся! Там косоглазых, как пчел в улье! Не дрейфь, сынок! Мы их достанем!
Самолет развернулся, нырнул в облако дыма, поднимающееся от горящего леса. Саня пожаловался на тошноту и присел в стороне. Американец, презрительно покачав головой, позвал Пенелопу.
Когда очередной ящик слетел с вагонетки, Грэг отправился за новым.
– Зацепился! – истерично крикнула женщина.
– Что? – не понял Грэг.
– Сеткой зацепился за выступ, видишь! Надо отцепить… Болтается в хвосте!..
Тело женщины тряслось от мощной пулеметной отдачи. Саня подумал, было, что у нее начался эпилептический припадок. На пол со звоном падали гильзы. – Давай! Давай! Девочка моя! – восторженно тряся кулаками, кричал Грэг.
– Сейчас рванет! – испуганно крикнул американец.
Женщина подбежала к Сане.
– Твой час пробил, воин! Возьми нож, перережь веревку… Ну… сделай это!
– И не думай, – потребовал Кубинец. – Лучше с пулемета, скажи, постреляю.
– Пусть сама лезет, дура! – крикнула Рита.
– Да вы что?! – возмутился Саня. – Да меня сдует оттуда сразу! На мне и парашюта нет. Это самоубийство!
– Трус! – крикнула Пенелопа и сунула ему в руку нож. – Делай! Вся Норвегия смотрит на тебя!
– Поторопись, сынок, – крикнул Грэг. – Через минуту взорвется!
Саня поднялся.
– Давайте веревку, а то меня снесет.
– Смотри, он это серьезно, – удивился Кубинец. – Вообще-то, если тебе жить надоело, то мне еще нет.
Рита спросила:
– Мужчины, я тут на секунду отвлеклась, расскажите, а что здесь вообще происходит?
– Нет времени, сынок! – крикнул Грэг, судорожно взглянул на часы, скинул каску и схватил себя за волосы. – Помоги ему, милая! Я сейчас. – Он рванулся к двери. Пенелопа проводила его удивленным взглядом, все вдруг поняла, крикнула Сане: «Сделай это!» и устремилась вслед за супругом.
– Тикай! – крикнул Кубинец.
«Куда?»
Молодой человек вздрогнул: раздался треск, сетка медленно рвалась.
«Ну же! Ну! Давай еще!»
Через секунду опасный груз сорвался вниз, и сразу раздался взрыв. Саню впечатало в стену. Мимо пролетела, пробила стену и шмыгнула дальше внутрь рельса, по которой только что ездила вагонетка. Моторы завизжали, как сотня свиней на бойне. В нескольких метрах от Сани пол начал обрываться, разорванные ошметки скручивались, угрожающе загибались в его сторону. Самолет стремительно шел вниз. Уши заложило, от ветра слезились глаза. Парень надавил на дверную ручку, но дверь не поддалась, ступни оторвались от пола, и воздушным потоком его начало вытягивать наружу.
Саня не помнил, как долго падал самолет: секунды, минуты, часы смешались, время исчезло, остались только страх, паника и желание жить. С невероятной силой он вцепился в дверную ручку и поручень в стене. Ноги болтались в воздухе, как белье на веревке. Словно вспышка молнии, перед глазами возник и исчез купол парашюта, за ним другой. Это невозможно, но он видел болтающегося на стропах Грэга, даже не его самого, а только лицо, – растерянное заплаканное лицо большого ребенка. Невидящие печальные глаза глядели вверх.
Хуши сказал: «Тот, кто медленно бегает, тоже может спастись. Вопрос лишь в том, убегает он от тигра или догоняет его»
Из-за тряски и шума Саня не заметил момента приземления. Еще с полкилометра исковерканную машину тащило по земле. Крылья тормозили о деревья и кустарники и, наконец, обломались. Самолет развернуло, он раскололся надвое, задняя часть устремилась к высоким деревьям и там остановилась. Передняя, кувыркаясь по поляне, как спущенная с горы бочка, тоже затихла в болоте.
Еще долго Санька боялся отпустить ручку. Из оцепенения его вывел неуверенный, не похожий на себя голос Кубинца:
– А-а-а… струсил?..
«Чиво?»
– Была у меня одна стюардессочка… Ага… Ох мы с ней тогда…
«Чиво?»
– Была, говорю, у меня стюардессочка одна… Это… на самолетах которые… Красавица… Волосы длиннющие… Когда мы с ней… то, волосы как раз…
«И что?»
– Ничего… Стюардесса, говорю…
«А-а-а…»
– Ты цел? – перепуганно спросила Рита. – Кажется, цел, – ответила сама себе. – Удивительно…
Саня, очумело глядя по сторонам, выкарабкался наружу, сделал несколько шагов и оглянулся.
«Чудо! После такого не выживают. – Он принялся ощупывать свой живот, ноги. – Чудо!»
Поднялся ветер, лес зашумел. Откуда-то сверху донесся странный, знакомый гул.
– И правда – чудо! – восторженно согласился Кубинец, когда Саня задрал вверх лицо. Прямо над ним качалась, отражая покатыми боками солнечные лучи, запутавшаяся в ветках густой кроны, черная виолончель.
«Она преследует меня», – подумал Саня.
– Наверное, кому-то она очень нужна, – удивленно произнесла Рита. – Это все не просто так… У нее есть ангел-хранитель.
– Хорошо ей, – сказал Кубинец. – Мой отказался от меня еще в детстве.
«Что ты чувствуешь, Рита? – не веря в свое везение, обратился Саня к девушке. – Мы ведь и правда живы, да?»
– Пока живы, – ответила она, – но надолго ли? Что дальше, господин Грин? В какую мясорубку полезем теперь?
– Тебе только бы жаловаться: на природу вывез – опять не так. Ты посмотри, как здесь красиво… Птички поют, букашки шуршат… Я как этот, сказать не умею. Маруся, сейчас Геркулес все тебе объяснит… Вы радуйтесь, а я пока подумаю, что делать дальше.
– Я не Маруся!
«Вьетнам… а ведь мы совсем близко… – подумал Саня. – Скоро там этот Сингапур?»
– Нас Южно-Китайское море отделяет. Оно маленькое, можно и самому вплавь добраться. Но мы лодку наймем… Совсем рядом уже… Терпение. Всего-то ничего осталось.
«Значит, на восток, к морю?!» – уточнил Саня.
– На юго-восток, или даже на юг. Сейчас определимся. К морю, к морю надо, – сказал Кастро. – К морю.
Лес – бесконечный, сырой лес… Высокие густые кроны скрывали небо. Травы почти не было. Ноги проваливались, вязли в толстом слое гниющих листьев. Встречались поляны, но, как правило, заболоченные. Саня отдыхал на окраинах, сушил носки, кроссовки, шляпу и двигался дальше в определенном Кастро направлении. Тропики представлялись Сане другими. Бамбуковые леса, пальмы, спутанные лианами кустарники с огромными листьями, мангровые заросли вдоль рек – все это было, но еще здесь встречались привычные сосны, а на склонах холмов росли клены и дубы.
