Раскидывает руки в ожидании жарких объятий.
— Девочки, папка вернулся!
…
Пауза затягивается, но ни я ни дочь, что-то не спешим к нему. Несколько секунд Витька так и сидит с растопыренными словно крылья руками. Как дурак. А мы отходим от шока.
— Вить, а что ты вообще здесь делаешь?
Спрашиваю первое, что приходит на ум, как только язык отлипает от нёба. Я уж молчу о том, как он в квартиру попал. Ногами блин! Да и что он делает тоже дурость спрашивать — чаёк попивает в наше отсутствие.
Как ни в чём не бывало.
Это только у меня от созерцания этой картины в голове приличных слов не осталось, чтобы своё состояние описать.
Витька пожимает плечом.
— К дочери пришёл. К тебе.
Олеся здраво оценивает ситуацию. Опускает глаза в пол и, пока всё не дошло до скандала, тихо так:
— Ясно. Я к себе.
Ну уж нет! Хватаю её за руку, пока сбежать не успела и подвожу к табуретке. Вынуждаю сесть напротив любимого папаши.
— К дочке? Так это чудесно. Это ты молодец, что о ней вспомнил. Даже года не прошло, — выхожу из кухни в коридор, выговаривая на ходу. — Я как раз ухожу. А вы общайтесь.
Давно же не виделись. Соскучиться наверняка успели.
— Если что, позвонишь, — это я Лесе. — А тебя, Витюш, чтобы к моему возвращению уже не было. Свой тревожный чемоданчик выгулял и можешь обратно уходить. К своей новой любви. Потому, что прости, дорогой, но я тебя не ждала. У меня и без тебя всё прекрасно!
Прежде, чем мне кто-то успевает возразить захлопываю дверь квартиры, оставляя их вдвоём.
Папка же у нас всегда был лучше меня. А я была безголовой. Ну и пусть разбираются сами.
И очень надеюсь, что к моему приходу этого подарка судьбы действительно уже не будет.
…
Стою возле металлической двери чужой квартиры. Помимо того, что деваться некуда, так ведь и договаривались.
Звоню в дверь к соседу.
Володька открывает взъерошенный. Комкает в руках свитер, который только что снял. Кажется, удивлён, что я так быстро. Хотя не сказать, что не рад.
Пропускает внутрь. Бросает свитер на комод, дверь за мной закрывает, пока я стою в его коридоре.
Наверное, нужно ему сказать про Витьку, но не хочу ему говорить, что тот припёрся ко мне с чемоданом. Всё равно же уйдёт? Если не к Людмиле, так найдёт где пристроиться. Я по крайней мере надеюсь на это. А то это уже будет похоже на какую-то сказку про зайчика, в дом к которому злой лис пришёл. Сначала просто переночевать, а потом и избушку отнял. Но не хочу об этом думать. Не сегодня. Может удастся избежать самого плохого.
— Там Витька к Лесе пришёл, — всё-таки открываю часть правды, чтобы потом было меньше вопросов. — Я с ними не стала оставаться.
Он хмурится, но я же здесь. А Виктор отец моей дочки и от этого уже никуда не денешься. Должен же он это понять?
Вовка смотрит на меня сквозь прищур. Потом улыбается.
— Да и хрен с ним. Чай будешь?
У него всё просто. И мне тоже легко быть собой рядом с ним.
— Да не хочу я чаёвничать.
Сразу перед глазами, как бывший муж на моей кухне сидит.
— А чего хочешь?
Он дразнит, зараза. Хотя ещё в лифте нашёптывал, как хочет чтобы я к нему этой ночью пришла.
Мой ответ и в глазах читается, но ему очевидно хочется услышать. Только я молчу.
— Смешная ты, Нинка. Вроде бы взрослая…
В моём случае это мало что меняет.
Да и понятно чего. Хочу быть счастливой. Не хочу обратно в это болото, в котором перестаю чувствовать себя женщиной. Человеком.
Вовка подходит ко мне и кладёт ладони на стену по обе стороны от меня…
…
Больше к мыслям о бывшем муже я этой ночью не возвращалась.
А зря.
Глава 32. Сохраняют же семьи ради детей.
Утром вернулась к себе, чтобы переодеться перед работой. С Лесей поговорить. Выяснить, как у них там всё прошло с Витькой.
Ещё пребываю в приподнятом настроении. Всего несколько минут назад пила кофе с Володькой на его кухне. Выбирали день, в который удобнее заявление подать. И кажется всё хорошо.
Но ровно до тех пор, как я захожу в свою комнату, чтобы собраться на работу. Достаю с полки в шкафу одежду и в зеркальном отражении вижу, что на моем диване спит Виктор. Разнежился. Посапывает, раскинув руки.
Как будто и не уходил от меня к другой бабе.
Это мне хочется сейчас дать себе пинка за то, что почему-то уступила его просьбе пока не выписывать.
— Вить, ты почему остался?
Расталкиваю его, хотя уже и так знаю ответ.
— А куда я должен идти? Я здесь прописан. Вот в семью вернулся, — улыбается счастливый. Потягивается как тюлень на моих простынях, пока я сижу рядом и внутри себя закипаю. — Как же хорошо дома спится. Никто не жужжит над ухом. Как эта мамаша Людкина. Вот мать всегда говорила: «Держись, Витька, Нинки. С ней не пропадёшь». Я дурак не послушал…
Без остановки бормочет, опуская ноги на пол.
Но мне не нужно, чтобы он за меня цеплялся сейчас. У меня жизнь только налаживаться начала. Прерываю его речь, вставляя свои «пять копеек»:
— Вить, тебе лучше уйти.
Поворачивается ко мне с выражением напускной печали на своей физиономии.
— Ну что ты заладила? Обидел тебя? — берёт меня за руку, не замечая, как мне неприятны его прикосновения. — Нин, ну прости. Сейчас время такое. Надо думать не о себе. О дочери. Сохраняют же люди брак ради детей? А у нас Леська совсем с катушек слетела. Тут уж не до семейных разборок.
Что с этой беременностью ещё её делать. Аборт уже поздно, да? Или всё равно как-то можно договориться? Ты же договоришься? Ты кстати, сама где была? У Ритки?
Выдернула руку из его захвата.
— У соседа я была! Витька, мы в разводе! С дочкой сами как-то разберёмся, что нам делать! Аборта никакого уже не будет! А ты иди откуда пришёл!
Забрала свои тряпки, которые положила тут же рядом, прежде чем разбудить его, и ушла в ванную.
До этого ещё думала, что подло выгонять мужчину в никуда. Что всё рано ведь Володька сегодня предложил переехать к нему. Могу же забрать дочь и уйти. И Виктор со своими жилищными проблемами разберётся. И нам было бы замечательно. К чему собачиться?
Но так я размышляла ровно до тех пор, как вышла в коридор после того, как переоделась.
Муж с дочерью уже были на кухне, и я слышала их голоса, но остановилась у зеркала, чтобы хотя бы накрасить ресницы перед выходом на улицу.
