class="p1">Жаль, что Виктор Драгунский не успел написать воспоминаний. Знаю, что над рукописями работает его супруга, может, что у нее получится… Но я все равно хочу заявить: почти все, что я впоследствии видела в разных капустниках, было у Драгунского в „Синей птичке“. Пусть на меня обижаются.
Лидия Королева, актриса Театра-студии киноактера, одна из создателей „Синей птички“, 1949 г.
Спектакль „На бойком месте“ Евгения (Театр группы Советских войск в Потсдаме, 1953 г.)
„Девушка без адреса“ Иванова
Ирина Мурзаева, Вера Алтайская, Лидия Королева на съемках фильма „Вечера на хуторе близ Диканьки“
„Шла мимо и зашла…“ Эстрадный монолог
Кадр из фильма „Убийство на улице Данте“
Татьяна Барышева, Людмила Хитяева, Вера Алтайская, Лидия Королева, Павел Павленко на встрече со зрителями
„Варвара-краса, длинная коса“ Прасковея
„Огонь, вода и… медные трубы“ Царица — Лидия Королева, Царь — Михаил Пуговкин, Царевна — Инга Будкевич
Спектакль „Иван Васильевич“ Шпак — Сергей Голованов, Ульяна Андреевна — Лидия Королева (Театр-студия киноактера)
Фотопроба на роль мадам Стороженко в фильм „Хуторок в степи“
„Свидетельство о бедности“ Нина Павловна — Лидия Королева, Соколов — Александр Хочинский
„Пока бьют часы“ Придворная дама — Лидия Королева, Королева — Людмила Хитяева, Придворный — Антон Макаров
„Посейдон“ спешит на помощь» Тетя Катя — Лидия Королева, штурман — Евгений Красавцев, боцман — Николай Горлов
«Серая болезнь» Катя — Лилиана Алешникова, рабочий — Иван Рыжов, его жена — Лидия Королева
Кадр из фильма «Кувырок через голову»
Надо отдать должное продолжателю этого дела в театре — Гене Петрову. Он автор, поэт и большой юморист. Я тоже делала некоторые номера: «Дом моделей» и «Вход в Дом кино». Сама их придумала и поставила, и Гена был доволен. Не знаю, как сейчас, а в то время ползала Дома кино занимали люди, не имевшие никакого отношения к кино: работники рынков, магазинов, комиссионок… Номер заключался в следующем. Стояли две наши актрисы — Люда Семенова и Надя Самсонова — изображающие вахтерш, очень похожие на них внешне. Прохаживался взад-вперед администратор — Миша Глузский, вертя на пальце связку ключей. Они почтительно пропускали внутрь прислугу Пырьева с авоськой, набитой продуктами, некую даму в норковой шубе… Я выходила в темном платье с лисой, обвитой по талии, на шпильках, вся спина была увешана бижутерией. Глузский раскланивался, и вахтерши недоуменно спрашивали его: «Кто это?» — «Комиссионный…» Тогда это было очень актуально.
В заключение на сцену вываливались Нонна Мордюкова и Юра Чекулаев в сопровождении шестерых детей. Они входили в двери, Глузский считал детишек по головам и перечислял, чьи они.
В наших постановках участвовала масса замечательных актеров: Вера Алтайская, Зоя Василькова, Юрий Саранцев, Клара Румянова, Нина Агапова, Зоя Степанова, Ольга Маркина, Григорий Шпигель, Евгений Моргунов… Все были веселыми, остроумными, азартными.
* * *
Конечно, работа в Театре-студии киноактера заключалась не только в капустниках. Постепенно спектаклей становилось все больше, я много играла драматических ролей. В основном, характерных, комедийных. В первом своем спектакле «Старые друзья» Малюгина, который ставил Лев Рудник, я играла санитарку Дусю Рязанову, очень комедийный образ. Помню, худсовет принимал спектакль, и первым за кулисы прошел Борис Бабочкин с тросточкой, человек, не очень доброжелательный. Я к нему: «Борис Андреевич, ну как?» Он посмотрел на меня и выдавил: «Спектакль — говно, но ты молодец!»
После играла экономку в «Детях Ванюшина». Затем Дикий ставил «Бедность не порок» и пригласил меня на Анну Ивановну, вдовушку, в очередь с Эммой Цесарской. А потом Плотников уехал в Потсдам, в группу советских войск, в драмтеатр. Вскоре он прислал мне вызов, и я на три года уехала в Германию.
Там довелось играть много. Из тринадцати ролей — семь главных: «Суворов», «Миссурийский вальс», «Свои люди, сочтемся», «Год 1919-й», «Тридцать серебряников»… В «Слуге двух господ» Смеральдину играла, «На бойком месте» — Евгению, в грузинской пьесе «Стрекоза» танцевала и пела басом. И была очень хорошая пьеса «Жизнь начинается снова» о том, как нашим в послевоенной Германии немцы всякие диверсии устраивали. Я играла отрицательную роль — артистку Эльзу Буш. Мне на студии ДЕФА сшили специальный костюм, на просвет. У меня был вставной номер: открывался занавес, гас свет, на меня — прожектор, сверху летели мыльные пузыри, и я исполняла канкан. На прием спектакля пришло политуправление, обсуждали-обсуждали, а потом полковник Виктор Семенович Жуков, начальник театра, мне сказал: «Тебя так хвалили, так хвалили, что сказали — нельзя этого показывать…» Действительно, героиню мою пуританкой не назовешь. Надо было что-то придумывать — жалко номер-то. И я им подсказала: «А что, если так: для офицеров я буду играть без „чехла“, для солдат — в „чехле?“» Жуков даже воскликнул: «Ну, ты соображаешь!» — и побежал к Плотникову. Тот покраснел, захохотал и говорит: «Я б в жизни такого не придумал!»
Весь танец я поставила сама. И когда заболела, попала в больницу, стали думать, как меня заменять. Одна из актрис сказала: «Подумаешь, что я не сыграю?» Ее спрашивают: «А танец?» Она стала репетировать и вдруг спрашивает: «А можно помедленнее?» Плотников удивился: «Да как же, помилуйте, помедленнее? Здесь ритм, стремительность, действие!» В общем, два раза она сыграла, а потом танец убрали.
После операции мне было очень тяжело работать. Поэтому, когда у меня закончился контракт, мы с мужем, несмотря на уговоры остаться, уехали в Москву.
* * *
Замужем я была дважды. Первый раз — за однокурсником Павлом Ульяновским. Мы познакомились и поженились во ВГИКе. Павел был статным, видным, чем-то на Николая Охлопкова похож. По глупости он не продлил в военкомате бронь и был призван в армию в период Финской войны, попал в школу командиров в Коврове. В 1940 году получил лейтенанта и через год ушел на фронт. Командовал ротой, дослужился до капитана. А потом я получила
