России Сергей Нарышкин. Помните такого? Он очень хороший глава внешней разведки. Как раз такой глава внешней разведки, который нужен сегодняшней России, – бездарный, безграмотный, трусливый, ленивый, все проваливший, все рассыпавший в этой своей внешней разведке. Очень хорошо, что у России такой глава внешней разведки. Я очень рад. Это тот самый глава внешней разведки, который проебал Украину, точнее все сведения об Украине. И это он убедил Путина в том, что у Украины нет армии, а те кусочки армии, которые у нее есть, те совершенно неспособны сопротивляться. Это он убедил Путина в том, что украинское руководство во главе с президентом Зеленским сбежит в первую же минуту агрессии. Это он убедил Путина в том, что украинское население будет с цветами и с Киевским тортом встречать людей, которые приедут в Киев в танках и бронетранспортерах. Это он устроил весь этот ужас, которым обернулись попытки за три дня взять Киев. Помните такую историю? Это его работа, его внешней разведки. Очень хорошо, что у России такой внешний разведчик. Мне очень нравится. А теперь он, мучительно пытаясь придумать себе какое-нибудь назначение, изобрел вот что. Он изобрел пятую колонну, новую пятую колонну, шестую или, может, седьмую колонну, какую-то, в общем, колонну он изобрел, которая должна в России будто бы образоваться из выпускников разных обменных программ, которые на протяжении многих лет работали в том числе с российскими студентами, российскими учеными, российскими гражданскими активистами, депутатами разных уровней, всякими судьями, школьными учителями, журналистами. Было очень много действительно разных обменных программ, которые были придуманы еще в 90-е годы, еще, собственно, до распада Советского Союза и сразу после распада Советского Союза, сразу после 1991 года и появления нового независимого российского государства. Они были придуманы в разных странах для того, чтобы помогать людям в России, главным образом молодым людям, познавать мир. И у огромного количества вузов в России образовались партнеры и партнерские обменные программы. А кроме того, вот были программы по профессии. Была, например, такая замечательная американская программа Open World (Открытый мир), которая ежегодно привозила сотни и сотни молодых людей из России, из Украины, из Белоруссии, из других бывших стран Советского Союза и даже из других стран Восточной Европы, как я понимаю. Их привозили в Вашингтон, для того чтобы показать им, как работает Конгресс, а потом везли куда-нибудь в глубинку показывать то, что им было интересно в профессиональном смысле. Журналистов везли в разные редакции, в том числе всяких провинциальных газет, радиостанций, телеканалов. Учителей везли в школы. Судей и секретарей судебных заседаний везли в суды, показывали, как это работает. Врачей – в разные больницы и госпитали. Показывали, как оно работает. Довольно коротко. Там эти программы были всего по нескольку дней, как я понимаю. И люди возвращались нагруженные новым профессиональным опытом и пониманием того, как это бывает. Лучше, хуже, по-другому, но как это бывает. Не только то, что они видели у себя на родине, но и то, что вот они видели далеко, по ту сторону океана. Тысячи людей прошли через эту программу. Еще была знаменитая программа Фулбрайт для молодых ученых. Еще было несколько программ для журналистов, в том числе в Гарвардском университете, например, очень интересная, очень престижная, важная программа. И были всякие тинк-тэнки, что называется, всякие такие исследовательские институты, университеты, которые этими программами занимались. Теперь Нарышкин, глава обосравшейся внешней разведки России, пытается объяснить, что все эти люди – враги, что все эти люди будут создавать из себя эту самую пятую колонну, колонну врагов, предателей России, врагов российского народа. Что это означает? Это означает еще одно зонтичное дело. Вообще, я эту тенденцию вижу очень во многих решениях и идеях, которые развивает сегодня вот это самое обезумевшее от вседозволенности войны российское подпутинское начальство и прежде всего сам Путин, ну и близкие к нему люди. Нужны зонтики, нужны возможности работать не с конкретным человеком, атаковать не конкретную персону, позорить не конкретное имя, а целый класс людей, целую социальную группу. Вот все, кто когда-либо принимали участие в каких-нибудь общественных организациях и гражданских проектах, они все враги. Все, кто увлечены иностранным языком, например, это очень подозрительно. Все, кто читает писателя Акунина (у всех есть книжка писателя Акунина, ну или очень у многих) – все они враги. А теперь вот все, кто когда-либо участвовал в каких-нибудь обменных программах, кто ездил от школы, от своего университета, от своего института, от своего профсоюза, от своей какой-то профессиональной организации, все, кто когда-либо имели какие-нибудь контакты, все они враги. Зачем это нужно? Затем, чтобы можно было каждого держать в страхе. Затем, чтобы люди понимали, что… Ну вот помните эту поговорку: то, что вы до сих пор на свободе – это не ваше достижение, а наша недоработка. Что есть человек, а дело на него найдется. Вот зачем это нужно. И эта компания, этот режим, эта хунта, эта банда, они хотели бы держать в страхе весь российский народ, 100% населения и иметь ниточку, кнопочку для каждого. Вот на самом деле зачем им это нужно. Совершенно очевидно, что они ни за что не заберут всех. Все эти десятки тысяч людей, которые прошли через эти программы, с каждым из них ничего не случится. Но возможность выбрать любого, она существует. Потому что, конечно, помимо тех, кто действительно участвовал в этих программах, есть, например, те, кто собирались в них участвовать, кто когда-нибудь подавали какие-нибудь бумаги на это, писали какие-нибудь письма, участвовали в каких-нибудь конкурсах. За них же тоже можно зацепиться. В прошлом каждого человека можно найти что-нибудь подозрительное, что-нибудь, что поможет найти на него управу в случае чего. Принято смеяться над фразами о том, что вот они боятся. Дескать, чего уж они боятся? Они вот вас сажают, выгоняют, лишают прав, ограничивают, следят за вами, пугают вас, мучают вас. Ничего они вас не боятся, обычно говорят люди скептические настроенные. Но на самом деле, конечно, это свидетельство страха, это свидетельство неуверенности, это свидетельство очень такого, как ни странно, скептического взгляда на свое собственное положение, на свою собственную устойчивость у власти. И вот это то, что постепенно наполняет тех, кто внимательно следит за ситуацией в России. Все кажется чрезвычайно надежным, железобетонным, вечным. Но на самом деле вспомните мятеж Пригожина, как он за два дня чуть не опрокинул всю эту железобетонную конструкцию. Вдруг оказалось, что противопоставить ему ничего, кроме, собственно, встречной бандитской атаки, ну, того, что
