Несколько лет назад он открыл салон красоты в одном из городов Подмосковья. В купленное здание бывшей парикмахерской, в его евроремонт, в закупку соответствующего оборудования и расходных материалов ушли немалые средства. А далее выяснилось, что платежеспособный спрос оказался слишком низким, чтобы их вернуть в обозримом будущем. Нет, постоянные клиенты и клиентки появились почти сразу же, их количество росло недель пять, но потом просто остановилось. Тут еще случился очередной финансовый кризис, и салон стал просто убыточным, пришлось продать его очень невыгодно. Причиной неудачи Алексей считал плохой маркетинг, неверные прогнозы, неправильно спрогнозированный объем рыночной ниши. И твердо решил в дальнейшем быть внимательнее и осмотрительнее.
Соколов искренне считал, что предпринимательство — такая же сложная профессия, как проектирование атомных реакторов или генная инженерия. И подойдет далеко не всем. Особенно поражала и раздражала его привычка легкомысленных новичков на деловом поприще брать кредиты, не просчитав для себя последствия их невозврата, это относилось и к обычным гражданам, желающим провести капремонт, приобрести престижный автомобиль или организовать шикарную и дорогую свадьбу. Алексей часто говорил мне, что занимать деньги у кого-либо или где-либо можно только в том случае, когда составишь график платежей кредитору с учетом процентов и под каждым месячным интервалом укажешь источник получения финансов. Если же таких надежных источников нет, то брать деньги в долг нельзя ни в каком случае.
Но даже лучшие прогнозы окупаемости могут провалиться — упадет спрос, увеличится предложение, неожиданно изменятся не в лучшую сторону валютный курс или учетная ставка, уволятся ценные специалисты. Ко всему нужно быть готовым, все нужно воспринимать спокойно. Но это в теории. А на практике бизнесмены по всему миру находятся постоянно под жестким прессом внешних, не зависящих от них обстоятельств. И снимают стресс алкоголем, экстремальными видами спорта, азартными играми, безалаберной интимной жизнью. А некоторые из них ведут себя внешне вполне благопристойно, но на самом деле копят все внутри, нагружают до предела свои сердца, которые не всегда этот груз выдерживают. Таковы издержки, ничего не поделаешь. И мне теперь предстояло испытать эту истину на себе.
31
Проснувшись на следующее утро довольно поздно, мы направились на кухню завтракать. Алексей находился в отличном настроении, много и остроумно шутил, рассказывал мне анекдоты и даже напевал арию графа Данило из вчерашней оперетты — «иду к „Максиму“ я, там ждут меня друзья…». Я спросила, планирует ли он созвониться сегодня с Девятиным, Алексей пожал плечами:
— А зачем, завтра в два увидимся в ЗАГСе, потом в ресторане, так что будет время пообщаться.
В полдень мы совершили часовую лыжную прогулку в окрестностях поселка, погода стояла замечательная — мороз за минус двадцать, яркое солнце на синем небе, полное отсутствие ветра. Вернувшись, плотно пообедали, пили горячий крепкий чай без сахара, зато с вкусным лимонным кексом. А потом Алексей сказал:
— Что-то у меня сердце покалывает, видно, давно не было физических нагрузок, надо бы возобновить посещения бассейна.
Я посоветовала ему полежать немного, он кивнул и сказал:
— Ты права, поднимусь наверх, может быть, вздремну час-другой.
Когда Соколов ушел, я спустилась в подвальное помещение и посмотрела на большом плазменном экране старую французскую кинокомедию «Не упускай из виду» с Пьером Ришаром. Фильм длился почти два часа, когда он закончился, было уже начало пятого вечера.
Только в этот момент я подумала, что Алексею пора бы и спуститься. Но его не оказалось ни в гостиной, ни в столовой, ни на кухне. Это уже вызвало у меня опасения, пока ничем не обоснованные. Я поднялась на второй этаж, вошла в спальню и увидела Алексея лежащим на широкой кровати поверх одеяла. Он был в пижаме и, казалось, спал, но на обращения никак не прореагировал. И тут мне по-настоящему стало страшно.
Я подошла к нему, еще раз громко назвала по имени, но никакой реакции не последовало. Рука оказалась безжизненной, пульса не было. Поднесенное ко рту и оставшееся чистым зеркальце окончательно подтвердило, что Алексей мертв.
Что это было — инфаркт, инсульт или нечто иное, могло точно установить только вскрытие. Я невольно разрыдалась, но потом вытерла слезы платком, села в кресло и постаралась сосредоточиться. Мне было очень жаль покойного, так и не ставшего моим мужем, но не менее жаль и себя. Да, наверное, это выглядело со стороны эгоистично и недостойно, но я ничего не могла с собой поделать.
Смерть снова забрала у меня возлюбленного, но сейчас дело обстояло гораздо хуже. Я потеряла не только Алексея, но и все перспективы на будущее. Теперь, так и не став официальной женой Соколова, я не только не являлась наследницей первой очереди, но и вообще не имела никаких прав на наследство. А получить и бизнес, и коттедж, и квартиру в Крылатском, и внедорожник, и банковские счета предстояло Вадиму, которого Алексей после смерти родителей осуждал и не считал достойным такого подарка судьбы. Вне всякого сомнения, его младший брат уволит меня, как только вступит в законные права владения «Афродитой». Опыт пластического хирурга у меня минимальный, как неопытный администратор я тоже никому не интересна, так что остается искать работу в московских больницах или возвращаться в Дубровск. Возвращаться Золушкой, так и не сумевшей стать принцессой, Ассоль, потерявшей своего Грэя.
И тут странная, сумасбродная мысль пришла мне в голову. Если бы Алексей умер на сутки позже, после регистрации нашего брака, все пошло бы по-иному. Но ведь Соколова можно заменить в ЗАГСе на другого, очень похожего на него человека. На артиста Максима Заварзина.
Я до этой минуты всегда была законопослушной гражданкой, для которой даже превышение скорости автомобиля на несколько километров или неправильная парковка представлялись грубым нарушением. То, что мой безумный план является мошенничеством, казалось очевидным, но, по справедливости, это было не преступление, а выполнение воли Алексея. Если бы он прислушался к совету нотариуса, если бы заранее написал и заверил завещание в мою пользу… Этого не случилось, но волю покойного можно и нужно теперь реализовать мне. Если удастся, конечно.
Итак, необходимо было предложить Заварзину сыграть завтра в ЗАГСе роль Алексея Михайловича Соколова, чтобы я превратилась в жену умершего миллионера. Какой же гонорар мне следовало ему предложить? И как убедить врача скорой и патологоанатома, что Соколов умер после нашего бракосочетания, а не до него?
Мой мозг начал выдавать четкие решения возникших проблем. Сначала я прошла в кабинет Алексея, достала из ящика стола ключ от его домашнего сейфа, находящегося тут же, открыла его и тщательно пересчитала лежащие на полке банкноты зеленого цвета. В десяти отдельных пачках, скрепленных резинками, находилось в общей сложности сто тысяч долларов. Я взяла половину этой суммы и плотно упаковала их в свою кожаную сумку, купленную в Сан-Марино.
