что ее нужно показать специалистам. Как ее брать с собой в поездку? А если она в отеле такое вычудит?
— На то была причина, я уверен, — возразил Лекс.
— Угу. И она, конечно, дала логическое объяснение своим действиям? — директор начал перебирать бумаги не столе, потом не выдержал: — Она не совсем дружит с головой, Лекс. Я ее знаю довольно давно и могу уверенно сказать — она с приветом. Небольшим, но он присутствует. У нее даже свой психолог имеется, к которому она периодически ходит в гости.
— Покажи, что со звонками, — процедил Лекс. Директор подал ему лист с детализацией звонков. Лекс пробежал глазами цифры. Потом еще раз.
— Я же тебе сказал — на ее номер никто не звонил.
Лекс взглянул на директора и бросил лист на стол. Почесал подбородок и вспомнил, что забыл побриться.
— Я буду у себя. Нужно закончить с Анной Сергеевной одно дело до отъезда.
— Лекс, подумай хорошо. У нас есть и другие люди, которые могу пострадать.
— Дим, — Лекс начал злиться. — Хватит, я сказал. Она в норме. Точка.
Он хлопнул дверью так, что затряслась стена. Заглянул к Нике. Она ему улыбнулась поверх монитора и продолжила работу. Он заметил, что шнур телефона так и вытащен из розетки, но ничего не сказал. Крикнул охраннику, чтобы сразу проводил Анну Сергеевну к нему и поморщился, когда Полина снова начала ощупывать его глазами.
— У тебя нет работы? — холодно спросил, приподнимая бровь.
— Конечно, есть, — со странным придыханием ответила брюнетка и тряхнула волосами. — Уже ушла.
Лекс покачал головой и подумал, что в одном отеле им будет тесно. Может, снять отдельную квартирку? Закрыл дверь в свой кабинет и сел на стол, подвинув бумаги. Никто не звонил на номер Вероники. Бумажка показывала, что Вероника придумала звонок. Дима утверждает, что у нее проблемы с головой. Лекс сжал виски. «Ну не вижу я, что она сумасшедшая. Она смертельно чего-то боится. Но в остальном — адекватный человек».
Лекс не знал, что думать с этим звонком. Либо Вероника лжет, либо распечатка липовая. Мысленно вернулся в тот момент, когда увидел ее состояние. И оборвал себя. «Я либо верю ей, либо нет. Она сказала, что был звонок. Значит, он был». Лекс набрал номер Михаила.
— Привет. Можешь кое-что проверить?
23
— Мы подписали с твоей Анной Сергеевной авторский договор, — сообщил Лекс, когда они с Никой ехали вечером домой.
— Договор? — повернулась к нему Ника.
— Да. На ее книгу.
— Мы — это кто? — уточнила Ника.
— Издательство. Ах, да, забыл сказать. У меня есть издательство и рекламное агентство. Чтобы потом не было разговоров, что я что-то скрываю, — сказал Лекс. Ника смотрела прямо перед собой, переваривая информацию. — Так вот, Роман скоро будет красоваться на полках магазинов.
— Даже не знаю, что сказать. Ты становишься все богаче и богаче. Больше ничего не забыл добавить? Может, у тебя еще пару банков есть, о которых ты забыл?
Лекс рассмеялся.
— Нет, это все. Про банки налоговая мне бы точно напомнила.
Нике нравилось смотреть, как Лекс водил автомобиль. Как он обхватывал пальцами руль сверху, поворачивая его одной рукой так, будто он являлся продолжением его самого, другой рукой мог взъерошить себе волосы либо просто положить себе на колено. Как напрягались его руки и бедра, как он смотрел на дорогу. Она была влюблена в каждое движение Лекса, и, судя по его довольному взгляду, он это знал.
— Ты специально это делаешь, — сказала она, отводя взгляд.
— Само собой, — легко согласился Лекс, останавливая Hyundai у ворот. — На войне все способы хороши.
Ника не стала дожидаться, пока Лекс загонит машину, и зашла в дом первая. Свет они оставляли всегда включенным, и первым, что Нике бросилось в глаза, было раскрытое настежь окно. Она попятилась назад, озираясь по сторонам, и уперлась спиной в Лекса, который закрывал дверь. Он придержал ее за плечи:
— Ты чего?
Ника молча указала на окно. Лекс мгновенно напрягся, превратившись в комок мышц, и жестом показал Нике оставаться на месте, всматриваясь в темные углы гостиной, напрягая слух. Разулся и, переступая совершенно бесшумно, скрылся в полумраке, прихватив с собой жуткого вида тесак с верхней полки шкафа. Ника отчаянно вслушивалась в темноту, до боли сжимая руки, и впервые она боялась не за себя. «Пожалуйста, только вернись», — повторяла она про себя, как молитву, потеряв счет времени.
В гостиной включился свет, и Ника зажмурилась на мгновение.
— Никого.
И Ника прямо в грязных сапогах бросилась к Лексу. Он едва успел выпустить нож из рук, как она повисла у него на шее и обхватила руками и ногами.
— Ты вернулся, вернулся, — твердила она, щекоча дыханием его шею. Лекс прижал Нику к себе и потерся подбородком о ее макушку.
— Конечно, вернулся. Скорее всего, просто замок сломался и ветром открыло. Сигнализация молчит, слышишь? Иначе тут уже толпа людей шастала бы.
Ника устроилась удобнее. Лекс с ней на руках сходил к окну, осмотрел его и закрыл, подперев стопкой книг.
— Точно сломан. Завтра вызову мастера. Ночью во дворе собаки, вряд ли кто-то проберется мимо них. Тебе удобно?
— Вполне. Обувь только немного напрягает.
Лекс стянул с нее сапоги и точным броском отправил к двери.
— После работы, — пробормотал он, направляясь к дивану, — обязательно нужно поваляться. — И упал с Никой на подушки так, что она распласталась на нем, как на матраце. Расстегнул ее куртку и стянул рукава вниз, высвобождая руки. — Со своей девушкой. Поцеловать ее так, чтобы она забыла обо всем на свете. — Притянул голову Ники и поцеловал краешек губ. — И моя девушка, само собой, осчастливит меня страстным поцелуем за то, что я бегал по дому босиком в темноте, и…
Ника закрыла Лексу рот своими губами, легонько пробуя его на вкус, проводя языком по чуть припухлой нижней губе. Лекс раскинул руки в стороны, полностью отдаваясь во власть лежащей на нем хрупкой девушки. Сердце Ники забилось чаще; напряженное горячее
