быстро и остервенело враги полезли на штурм «ладьи», надеясь взять верх в рукопашной схватке!
Сам же манглабит решил покуда не горячиться, и не бросаться в сечу, очертя голову. Нет, сотник замер на носу корабля, прикрытый со спины…форштевнем⁈ Именно это определение почему-то пришло в голову ни разу не моряка Самсона — так он по наитию назвал выступающую носовую часть судна, на драккарах викингов венчаемую к тому же змеиной головой… И вооружившийся уже заряженным соленарием Роман решил, что это относительно безопасное место подойдет для него на случай, если кто-то из турок сумеет прорваться с одного из бортов — тогда манглабит успеет снять ворога метким арбалетным выстрелом!
И ведь прошло совсем немного времени от общей схватки прежде, чем сотнику представилась возможность проверить свою меткость. Правда, хитрец-сельджук не прорвался за стену щитов упоенно рубящих врага русичей, а сумел забраться на борт монеры, уцепившись крюком-кошкой за кормовое возвышение судна… Самсон вовремя его заметил — и, тщательно прицелившись, отправил болт в грудь турка, уже собравшегося перевеситься через борт и спрыгнуть вниз! Сарацина снесло с кормового возвышения у рулевого весла — но следом за ним на корабль поползли сразу двое сельджуков…
— Вот же твари!
Поняв, что остановить вражий натиск с одним лишь соленарием он уже не успеет, Роман ринулся вперед, подхватив сулицу… Ведь если хоть один турок прорвется на судно, он может ранить или убить любого из ближних к нему варангов ударом в спину — и открыть брешь для пытающихся забраться на монеру сарацинам! После чего оборона вдоль бортов неминуемо рухнет, схватка смешается, став хаотичной — а в хаосе резни у сельджуков появятся шанс перебить русов за счет численного преимущества…
Пробежав по доскам, уложенным по центру гребных скамей, лишь половину расстояния до кормы, Самсон на мгновение остановился — чтобы с размаху метнуть сулицу в очередного турка! Излишне поспешно, но с силой — и дротик лишь по касательной задел шлем сельджука… Однако и этого удара хватило, чтобы голову врага мотнуло назад, и он разжал пальцы, с криком рухнув в воду!
…Очередной противник забрался на борт, перевесив через него одну ногу, когда Роман уже практически поравнялся с ним. Этот сарацин так и замер на месте, вскинув лук — но единственная пущенная им стрела уткнулась в щит Самсона. А мгновением спустя турок был сброшен в воду тяжелым ударом червленого щита! Роман буквально протаранил противника, вышибив его за борт — после чего молодецким ударом секиры перерубил первый канат, тянущийся за крюком-кошкой…
Однако слева над бортом показалась голова еще одного сарацина — на свою беду, не перекрывшегося щитом. Да и как им можно закрыться, когда нужны обе руки, чтобы забраться по канату⁈ Так или иначе, свистнувший в воздухе топор манглабита с такой сокрушительной силой обрушился на шлем сельджука, что тот тряпичной куклой рухнул вниз, не издав не звука…
После чего сотник русичей перерубил и второй, последний канат, ведущей на корму монеры!
— Святой Олаф!!!
Глава 13
…- Не отставайте! И подгоните уже своих кобыл, скоро на полверсты растянемся!
Роман понукает своих гвардейцев скорее по привычке и усталости от монотонного путешествия по однообразным и обезлюдевшим дорогам Конийского султаната. Сарацин — словно никогда и не было на земле греков! Впрочем, нет никакой убежденности, что здесь жили и подданные ромейского базилевса… Вытоптанные, уничтоженные посевы, еще дымящиеся пепелища на месте поселений — и засыпанные колодцы встречают крестоносцев в этом некогда цветущем краю, ныне превращенном турками в обезлюдевшую пустыню!
Прием «выжженной земли», известный еще со времен скифов, а точнее их войны с персами, во всей своей неприглядной красе…
Н-да, получивший по зубам у столицы султаната Кылыч-Арслан теперь пытается измотать крестоносцев — по всей видимости, желая «подготовить» их к новому сражению. Опять же, все согласно скифской «науке побеждать»… Интересно, откуда такое удачное название в голове? И почему оно кажется особенно знакомым⁈
— Хм, любопытно…
Роман попытался вспомнить, где и когда слышал последнее определение — но безрезультатно промучив себя несколько минут, вернулся мыслями к событиям последних недель, размышления о которых помогают сотнику коротать его путь.
…Итак, при попытке проникнуть в Никею, Кылыч-Арслан неожиданно для себя столкнулся с провансальскими крестоносцами графа Раймунда Тулузского. Недолго думая, султан бросил на врага отряд гвардейцев хасс-гулямов, следующих в голове войска сарацин… Поголовно защищенные кольчугами, шлемами и щитами всадники на лучших, самых крупных конях — к тому же поголовно вооруженные копьями. Это был отряд избранных, самых подготовленных воинов султана — и застигнутый врасплох появлением крестоносцев у южных ворот, он надеялся, что хасс-гулямы все же прорвут боевые порядки франков… А потому вслед за сводным отрядом тяжелой конницы, собранным со всей его рати, Кылыч-Арслан бросил в атаку также и имеющуюся у него пехоту из числа греков-копейщиков — принявших ислам, и верностью своей заслуживших быть право воинами пророка! Легкую же конницу сельджуков вождь бросил на крылья вражеской армии, желая охватить ее — и полуокружив, позже обратить в бегство беспощадным обстрелом и ударами с тыла…
Но все пошло не по плану Кылыч-Арслана: хасс-гулямы не успели даже доскакать до сплотивших ряды копейщиков-франков, когда были атакованы многочисленными франкскими рыцарями! Причем последние, ударив в копье на разгоне тяжелых жеребцов, без особой сложности опрокинули гулямов, истребив большую их часть… Также под удар франкских рыцарей попали и мусульманские пешцы, застигнутые врасплох, а потому не успевших перестроиться и принять крестоносцев на пики. Впрочем, иные воины сарацин сошлись в ближнем бою с пехотой Раймунда Тулузского, успев испытать на себя убойную мощь арбалетных болтов!
Но если начало боя для султана сложилось не лучшим образом, его прием с охватом крыльев вражеского войска себя вполне оправдал. Окружая пеших крестоносцев, сарацины засыпали их множеством стрел, заставив пятиться назад и вселяя страх в их сердца… Рыцари же Раймунда завязли по центру, сражаясь с греками-мусульманами, и также были атакованы турецкими конными лучниками, расстреливающими франкских жеребцов! Да, Кылыч-Арслан вполне мог победить графа Тулузы, если бы тот сражался под стенами Никеи в одиночку…
Но в том-то и дело, что у столицы Румского султаната собралось все войско крестоносцев!
Прежде всего, отличился Танкред Отвиль, ведущий в бой норманнских рыцарей — включая и воинов его дяди Боэмунда, на момент битвы все еще находившегося в Царьграде… Танкред подвел своих всадников к сарацинам неспешным шагом, усыпив бдительность врага — и это несмотря на плотный обстрел сельджуков! После чего норманны неожиданно для сельджуков перешли на тяжелый галоп — воспользовавшись тем, что на короткой дистанции скорость разгона их дестриэ заметно превышает
