ступоре.
У меня моментально возникает тысяча вопросов, и я не могу победителя выбрать. Хотя лидирует “Почему?”.
Почему я должна к такому привыкать?!
Блокирую телефон и в сумку убираю. Достаю фитнес батончик, который у меня припасен на случай внезапного приступа голода (потому что, сидя в библиотеке допоздна, я вспоминала, что мне надо поесть после того, как мой желудок пел серенады еде на весь зал)
Ладно.
Сдаюсь.
Поддаюсь соблазну и любопытству. Достаю мобильный, разблокироваю и печатаю.
“Почему?”.
“Теперь все знают, что мы встречаемся”.
Моментальный ответ приходит. Это происходит так быстро, как будто Сафронов не выпускает из рук телефон. Буквально дежурит над сообщениями.
Несколько раз перечитываю написанное, а потом нервно смеюсь.
Нет, этого быть не может.
“Надо сказать всем, что они ошибаются”.
Медлю перед тем, как отправить свой ответ. Как будто от этого решаться мое будущее будет.
Затаив дыхание жду, что Рома ответит. Но как раз именно сейчас он молчит.
Словно испытывает мое терпение.
“Не надо”
Что?! Что за…?!
Как это понимать?!
“Не надо” что? Не надо всем говорить? Или не надо говорить, что ошибаются (потому что не ошибаются)?!
Если бы у мен я была дурная привычка грызть ногти когда я нервничаю, то я сейчас бы сточила весь маникюр под корень.
Но у меня другая привычка — докапываться до сути проблемы, если я ее не понимаю.
Хватаю сумку, запихиваю внутрь батончик и на всех парах несусь в столовку.
Пока не передумала. Пока смелость и отчаяние правят моим мозгом, а здравомыслие ушло в отпуск.
Рома дёргает за ниточки как заправский кукловод и я против воли делаю то, что делать не хотела и не собиралась.
В результате я оказываюсь в столовке (где полно людей), где все так и ждут моего эпического появления.
Привычный гул смолкает. Воцаряется гробовая тишина.
Я буквально чувствую как все взгляды ко мне прикованы пока я иду к столику, где Рома сидит.
Сидит как будто ничего не произошло. Я зуб даю, что он знает о моем появлении, но при этом бровью не ведет.
Парень общается с Димой (моим новым телохранителем) и оборачивается только когда я со всей силы обрушиваю сумку на стол. Так, что тарелки подлетают.
— Я тебя заждался.
Рома ведет себя как будто так и надо.
— Ты рано, Лиза. Думал, что ждать придется дольше.
Он издевается.
Это понимаю я. Это понимает его друг, но для всех остальных передо мной сидит идеальный герой-любовник.
— Не могла больше ни секунды вдали от тебя! — Выдаю строчку из какого-то классического романа, что учила наизусть.
А еще говорят, что чтение в современном мире бесполезно.
Б-ха-ха. Смотрите и учитесь. Классика бессмертна.
Приземляюсь к парню на колени и обхватываю его шею руками. Сафронов сам затеял игру и не рассказал мне о правилах. Я импровизирую.
— Что ты делаешь? — На ухо раздается шепот, и я в этот момент улыбаться стараюсь.
Сафронов не ожидал от меня такой прыти?! Ну так не надо загонять человека в угол.
— Подыгрываю тебе.
У меня скулы сводит от того, что я лучезарно улыбаюсь как на приеме у британской королевы.
— Я не играю. — В ответ слышу и стараюсь виду не подать.
Кажется, Рома заразился от меня вчера.
Медленно перемещаю ладошку ему на лоб. Вроде температуры нет. Тогда почему он этот бред несет?!
— Можешь сколько угодно играть роль принца, но я тебе не верю.
Улыбка все еще не сходит с моего лица, но я начинаю терять самообладание. Эта шутка затянулась, поэтому я привстаю, чтоб пересесть, но Рома меня удерживает.
Рывком на место возвращает, и я обрушиваюсь ему на колени.
— Ой! — От неожиданности выдаю, и все зеваки снова взгляды на нас переводят (хотя вряд ли они отвлекались в последнее время на что-то другое).
— Об этом мы в другой раз поговорим. — Рома шепотом мне на ухо произносит и от горячего дыхания по коже разбегаются мурашки.
Так, что я напрягаюсь и ногтями впиваюсь парню в кожу. Наше объятие перестает быть таким невинным, когда Сафронов немного морщится от боли.
Но я не специально.
— А сейчас? — На выдохе шепчу.
— Сейчас узнать хочу… — Пока он говорит тихо я превращаюсь в оголенный нерв. Забываю, как дышать. Забываю где я и что я. — … Сегодня у меня?
Да за кого он меня принимает?
От возмущения вспыхиваю и интуитивно отдалиться пытаюсь, но он снова не даёт. Как будто каждый мой шаг наперед предугадывает.
Мне время требуется, чтоб собраться с силами и звучать уверенно, категорично.
— Нет. Я хочу спать в своей комнате.
То, что это сарказм понятно, кажется, только мне.
— Звучит как приглашение, Зубрила…
43
Все ясно. Он надо мной издевается. Еще и смотрит, не скрывая ухмылку.
Так и хочется его пнуть незаметно, чтоб эту улыбку наглую с лица стереть.
Вместо этого я предпринимаю еще одну попытку встать и на этот раз Сафронов мне не мешает. Выпускает из кольца своих рук, и я тут же вскакиваю.
Смотрю на эту самодовольную морду, хочу что-то едкое сказать, но понимаю — за нами все вокруг наблюдают.
Хватаю сумку, молча разворачиваюсь и ухожу.
— До вечера. — Прилетает мне в спину, но я не оборачиваюсь. Наоборот ускоряюсь.
Как от огня бегу от Романа Сафронова, и в это же время слышать продолжаю:
— Что он в ней нашел?
— Экспериментирует?
— Видимо все красотки в универе закончились, а не безрыбье и рак рыба.
Незнакомые мне люди (которых не знаю я, но они знают меня) не упускают возможность почесать языками.
Стараюсь не слушать эти уничтожительные слова и не воспринимать это на личный счет. Люди могут быть такими жестокими.
Раньше я себя прекрасно чувствовала в образе невидимки, но сейчас даже таракан, кажется, знает кто я.
На лекциях (до начала занятий, после и даже во время) другие студенты не стесняются обсуждать меня. И они же понимают, что я это слышу, но разве такая мелочь их беспокоит?!
Жду, что Марина встанет на мою сторону, но подруга садится подальше (на другое место) и делает вид, что не знает меня.
Не знаю откуда я силы нахожу, чтобы высидеть весь день в универе, но под конец учебы уже мечтаю закрыться в комнате и не выходить. Не хочу никого видеть и слышать.
Когда у себя оказываюсь, то в первый раз за день сконцентрироваться получается. Сажусь за книги, погружаюсь в учебу и не замечаю как пролетает время.
Спохватываюсь, когда слышу стук в
