мешок с картошкой.
К тому моменту я уже поднялся на ноги, и мы принялись осторожно кружить друг вокруг друга. Краем глаза я заметил Уильямса, который бежал к деревьям в отдалении. Трусливый ублюдок. Наверное, распну его, если ещё встречу.
Я подумывал сдаться, а потом сбежать. Но после всего увиденного, я больше ни секунды сверх необходимого не хотел оставаться в компании этих психопатов. Нет смысла примерять на себя вероятность истечь кровью. Но тут я был безнадёжно в меньшинстве. Этот парень был быстрее, старше, сильнее и при оружии. Я хромал, выдохся и у меня чертовски болела шея.
Он бросился вперед, размахивая мачете по сторонам, пытаясь вспороть мне брюхо. Я втянул живот и изогнулся, словно лук. Нож промазал. Он шагнул ко мне, сделал резкое движение вверх и в сторону, целясь мне в шею. Я сделал шаг вперед, пригнулся под ударом и вскинул обе руки, чтобы ухватить его под локоть. Я развернулся и ударился спиной ему в живот, пытаясь использовать его же вес против него, вывести его из равновесия. Но, вашу ж мать, он очень крепко стоял на ногах, а это движение я прежде не отрабатывать; я лишь подражал тому, что видел по телевизору, а он очевидно знал, что делал. Он расставил руки, обхватил меня, сдавил, поднял в воздух и швырнул в сторону.
Я вскочил на ноги и побежал. Разумеется, я говорю «побежал», хотя на самом деле, поковылял, поэтому шансов добраться до опушки леса у меня не было; никогда и было бы. Вместо этого я побежал обратно в дом, добравшись до него на мгновение раньше своего преследователя. Я остановился в дверном проёме на кухню, и посмотрел по сторонам в поисках какого-нибудь оружия, способного меня защитить.
Когда мужчина вбежал в дверь, у его лица состоялась деловая встреча со сковородкой, и его ноги оторвались от пола. Он грохнулся на жёсткий кафельный пол и шумно выдохнул. Однако он по-прежнему держал в руке мачете. Я прицелился пнуть его по яйцам, но перекатился. И всё же, я задел его бедро и он охнул. Наконец, удача улыбнулась мне — я повредил ему ногу.
Он высунул голову над столом и я вновь ударил его сковородкой. Он отбил её мачете, та вылетела из моей ладони и с грохотом упала на пол. Его нос кровоточил, а одна сторона его лица была багрово-красной от встречи сковороды со скулой.
Он зарычал на меня, утёр кровь с носа ладонью, слизал её, а затем размазал кровь по всему лицу, смешивая старую кровь с новой.
— Теперь безопаснее, — хмыкнул он, и, хромая, пошёл ко мне.
«Господи, неужели этот парень настоящий?».
Я отступил, продолжая осматриваться в поисках какого-нибудь оружия. Слева висела стойка с ножами, я схватил тот, что поменьше и принялся угрожающе им размахивать. В голове раздался смеющийся голос: «Это, по-твоему, нож? Это не нож. Вот у него — вот, это нож!».
Я продолжал отступать, поскользнулся на упавшей сковороде и взлетел в воздух, словно персонаж из дурной комедии. Как будто бы мне было мало ран, я каким-то образом приземлился на собственный нож и порезал бок. Я закричал от боли, вытащил нож из бока, и по бедру потекла горячая кровь. Я поднял взгляд и увидел его, нависающего надо мной и ухмыляющегося.
— Хорошая скотинка. Кровоточит. Убережёт от проблем.
— Ой, отъебись, — устало произнёс я.
Затем я сел, наклонился вперёд и воткнул нож ему в бедро по самую рукоятку. Настала его очередь вопить. Я отскочил назад, стараясь избежать ответного удара мачете. Я снова поднялся на ноги и заковылял подальше от него.
Он продолжил гнаться за мной, даже не удосужившись вытащить нож. Я принялся хватать всё подряд и бросать в него, даже не разглядывая, что попадает мне в руки. Дуршлаг, чайник, бутылка масла, коробка с чайными пакетами; ничто не смогло его замедлить. Всё бесполезно.
Я повернулся и поспешил к двери.
Заперто. Я судорожно посмотрел по сторонам. Это была не та дверь, через которую входили Уильямс, Петтс и я, это другая сторона комнаты. Это была… ох, бля, это была дверь в морозильник.
Я в ловушке.
По обе стороны от меня тянулись длинные рабочие столы. Позади меня запертая дверь, а передо мной какой-то доморощенный Джейсон Вурхиз, измазанный кровью и ухмыляющийся.
— Пора истечь кровью, мальчик.
Бежать некуда, взять что-нибудь для защиты или нападения, тоже нечего. Только я, он и здоровенный нож.
«Похуй».
Я склонил голову и бросился на этого гада. Я врезался ему в живот и на этот раз, имея две поврежденные ноги, он потерял равновесие и упал на спину. Мы рухнули на пол, покатились по кафелю и — аллилуйя! — я увидел, как его мачете закатилось под столы. Мы боролись, каждый пытался завладеть преимуществом, но мы оба были измазаны в крови и наши руки постоянно скользили друг по другу. Я пытался дотянуться до его горла, но он был гораздо сильнее. Он опустил мои руки, каким-то образом развернул меня, крепко вцепился в мою одежду и прижал меня лицом к полу. Он обхватил рукой мою шею, прижал внутреннюю сторону локтя к моей шее, которая уже была в синяках и порезах, и сдавил.
Второй раз за этот час меня пытались задушить, и я не видел никаких путей к спасению. Я брыкался, пинался, пытался повернуть голову, царапался, охал и ругался, но он был крепок, словно камень, навалившись на меня. Я не мог сдвинуться ни на дюйм.
Снова в глазах потемнело, в ушах поднялся рёв.
И вдруг мои дёргающиеся руки наткнулись на что-то твёрдое. Нож — он всё ещё торчал из его бедра! Я ухватил его, повернул и вытащил. Он зарычал и сжал меня крепче. Я не мог поднять руку, чтобы попасть во что-нибудь жизненно важное, поэтому снова ударил его в бедро.
А потом ещё раз.
И ещё раз.
И ещё.
Я продолжал колоть его ножом изо всех сил, но по мере того, как тело отказывало мне, удары становились всё слабее и слабее.
Вскоре нож выпал из окровавленной ладони и я отключился.
* * *
В себя я пришёл где-то через пару минут. Мёртвое тело моего преследователя всё ещё лежало на мне, но хватка на шее ослабла. Я полежал секунду, приходя в себя. Он не дышал. Я зарычал, скидывая его с себя, поскользнулся и поехал по окровавленному полу, пока, наконец, не сумел подняться на ноги. Остановившись только для того, чтобы
