белыми знамёнами — так Мариус решил воздать честь благородному дому Танистри, из которого происходила его невеста Солана.
Минул четвёртый час, как хозяева Риверсайса вместе с гостями восседали внизу за столом. За это время мимо Рована дюжину раз успела пройти молоденькая служанка, наполняя его чашу красным вином с привкусом сладких летних ягод; закатное солнце медленно спряталось за высокими каменными стенами, что раскинулись вокруг замка, а сам Рован, сидевший на скамье рядом с Мариусом, всласть насмотрелся на гостей, прибывших сегодня днём.
За дальними столами расселись с полсотни рыцарей лорда Креспина Танистри, что сопровождали отряд из Коулдрэджа. Они ели и пили, пили и ели, а, перебрав, выходили справлять малую нужду прямо во двор.
По правую руку от матери сидела Джорли, а по левую — Лисия Танистри, леди Коулдрэджа. Она была хороша собой, ещё свежа и на взгляд Рована, который к своему возрасту хорошо разбирался в женщинах, уж больно хитра. Она улыбалась, но что таилось за её слащавыми улыбками? Знала, должно быть, только Летха [Летха — богиня правды].
Её сын Хадвин, молодец двадцати одного года, со светлыми волосами и яркими голубыми глазами сидел чуть левее Рована, их отделяли друг от друга лишь сир Вистан и сир Мирлз, временный кастелян. Он был весел, словоохотлив и задорен; казалось, долгая дорога, о которой он с таким восторгом рассказывал вот уже битый час, ничуть не поубавила в нём оптимизма.
Рядом с ним сидел Клаус Брант, высокий юноша лет двадцати, с копной каштановых волос, спадавших на высокий лоб, прямым носом и чувственной линией губ; голубые глаза его в обрамлении пушистых ресниц смотрели прямо, их острый взгляд словно пронизывал насквозь. Как выяснилось, это двоюродный племянник Лисии Танистри. Мать и отец его скончались, когда Клаусу было десять, и Лисия взяла мальчишку к себе на воспитание. Молоденькие служанки так и вились подле него, но он даже не смотрел в их сторону.
Солана сидела рядом с Мариусом, видимо с порога вживаясь в роль хозяйки Риверсайса. О, Рован сполна налюбовался на красавицу-невесту брата. Она была чудо как хороша в своём изумрудном платье с россыпью серебристого стекляруса. Тонкая талия, высокая полная грудь, нежная кожа, большие серые глаза, так схожие с глазами Лисии, длинные золотистые волосы, пухлые розовые губки. Оставалось узнать, есть ли за всем этим великолепием хоть толика ума.
Сразу за Клаусом разместился Бриам, а справа от него сидела Тами в платье из насыщенного тёмно-синего шёлка. К удивлению Рована, Мариус позволил ей покинуть свои покои, в которые заточил на целых две недели. Видимо, его злость прошла, и он пожалел девчонку.
«Тем лучше, — подумал Рован, разглядывая её гибкий стан, — ведь гораздо проще сблизиться с ней сидя за столом, нежели когда она находится под стражей».
Но всё же для Рована было гораздо удивительнее, что даже сидя рядом с Соланой, Мариус не сводил пристального взгляда с Тами, отмечая каждое плавное движение, наклон головы, робкую улыбку, что она даровала Бриаму. Неужели боялся, что девчонка броситься бежать прямо из-за стола? Или тут дело было в другом?
Пока он размышлял об этом, шустрая служанка вновь подлила вина в его чашу.
— Говорят, в Арланском лесу до сих пор обитают дикие зубры, — сказал Хадвин.
— Вы правы, — подтвердил Мариус, нехотя отводя взгляд от Тами, — но кабанов в здешних лесах больше.
— Было бы неплохо поохотиться на них. Что скажете, лорд Вэлдон? — спросил Хадвин. — Уважите будущих родственников?
— Разумеется, милорд, — Мариус слегка улыбнулся, — наши леса и гончие полностью в вашем распоряжении.
Рован заметил, что при этих словах Клаус брезгливо скривил губы, но поймав на себе многозначительный взгляд Соланы, вновь придал лицу прежнее безразлично-учтивое выражение.
— По пути вы, должно быть, заезжали в Серый Торп? — повернувшись к Лисии, спросила Кейла. — Мы слыхали, лорд Камрон снова женился.
— Мы были так опечалены известием о гибели вашего дражайшего супруга, леди Кейла, что решили не делать остановок в пути, — послышался приторно-сладкий голос Лисии, и она взяла Кейлу за руку.
— Это так благородно с вашей стороны, леди Лисия, — отозвалась Кейла, и в глазах матери Рован заметил боль.
— Мы хотели лично выразить вам свои соболезнования, — продолжила заливать соловьём Лисия.
— Вместе с вами мы скорбим о вашей утрате, леди Кейла, — произнесла Солана, и её щёки покрыл нежный румянец. — Лорд Грай был великим человеком, да покарают боги того, чей меч оборвал его жизнь.
От Рована не укрылось, что тонкие пальцы леди Тами, сжимавшие вилку в тот момент, сжались сильнее.
— Благодарю за поддержку, леди Солана, — улыбнулась Кейла.
— О, что вы, прошу, зовите меня просто Солана.
— А почему лорд Креспин не почтил нас своим присутствием? — спросил Рован, когда ему надоело слушать их. Его вино было не таким приторным как речи этих женщин. А где же закаленный севером характер?
— Рован, прошу тебя, — Кейла покраснела, — что леди Лисия о нас подумает?
— О, что вы, леди Кейла, не тревожьтесь! — улыбнувшись, отмахнулась Лисия, но Рован заметил, что улыбка не коснулась её глаз. — Лорд Креспин непременно явится, но ближе к свадьбе. А пока же в Коулдрэдже должен оставаться кто-то из Танистри.
— Безусловно, леди Лисия, — улыбнулась Кейла. — Как только мы снимем траур, свадьба пройдёт без промедления, можете не волноваться. Полагаю, Солане потребуется платье для церемонии. Я могу прислать к вам свою портниху. Можете не сомневаться, она умелая мастерица.
— Вы так любезны, леди Кейла, — проговорила Лисия, — но не стоит беспокоиться. Из Коулдрэджа с нами приехали три наших лучших швеи. Они подготовят платье для Соланы.
«Боги, да они привезли с собой половину прислуги из Коулдрэджа!» — усмехнулся Рован.
За какие-то пол дня Танистри заполонили весь замок. Гостевых комнат едва хватало, чтобы разместить их рыцарей, ещё и сир Терлон, их кастелян, слёг со своим припадком так не вовремя. Леди Лисия привезла с собой даже кухарку, будто в Риверсайсе нет своих! А теперь выясняется, что с ними приехали ещё и швеи, да не одна, а целых три!
Дальше их разговор плавно перетёк в обсуждение предстоящей свадьбы, причём в разговоре принимали участие Лисия, Кейла и Солана; иногда к ним примешивался голос Хадвина, но он в основном шутил. Мариус же сидел с каменным лицом, и при каждом слове "свадьба" его челюсти сжимались всё сильнее и сильнее.
«Да на тебя смотреть тошно, лорд Вэлдон», — скривился Рован. Он отхлебнул вина и с громким стуком опустил чашу на стол. Нужда заставила его отлучиться из-за стола, а когда он вернулся, ни Бриама, ни Тами в
