— Я не могу уснуть, — сказал он. — И подумал, что если буду чувствовать твой запах, это поможет.
Она уставилась на него, потом повернулась и пошла к бюро, сжав кулаки, чтобы он не увидел, как дрожат ее руки. Вернувшись, она протянула, ему флакон.
— Пробка завинчивается, — сказала она. — Нужно туго закрутить, иначе все выльется.
Дуглас взял у нее флакон и, похоже, хотел что-то сказать, но передумал. Она понятия не имела, что он мог сказать в таком раздраженном настроении. Он разглядывал треугольную пробку и хрустальный резной флакон, словно это самый ценный предмет на свете.
— Тебе не нужно пользоваться духами, — сказала она. — Если ты предпочитаешь спать здесь, я возражать не стану.
Он посмотрел в угол, где спала Флори.
— Нет.
В следующий миг он резко повернулся и ушел. Она смотрела ему вслед.
Глава 18
Сара явно плохо спала ночью, мерное движение кареты убаюкивало ее. Дуглас наблюдал за ней: она притулилась в уютном уголке, закрыла глаза и через минуту уже спала.
Они женаты всего несколько недель, и за это короткое время он видел, как она горюет по матери, противостоит отцу, заботится о своих подопечных, решает непосильные задачи на благо Чейвенсуорта. Она без остатка отдавалась любому делу, но была слишком уязвимой.
Она вечно отвлекала его, словно ее миниатюра отпечаталась у него в уме.
Сверившись с карманными часами, Дуглас решил остановиться на завтрак. Они сегодня дважды меняли лошадей и ехали с отличной скоростью. Днем они будут в Килмарине.
— Что скажете, Флори, если мы сделаем остановку?
Служанка широко улыбнулась, поскольку это предложение означало, что Тим тоже получит передышку и они смогут поесть вместе.
— С удовольствием, сэр. Разбудить леди Сару?
Он покачал головой:
— Пусть спит. Мы устроим все для пикника, а потом разбудим ее.
Через четверть часа он это и сделал, после того как они расстелили одеяло на поросшем травой крутом берегу реки. Тим и Флори сели немного в стороне, и он не стал подзывать их. Во-первых, они женаты всего полгода. Во-вторых, хотя классовая система в Англии не такая жесткая, как в некоторых местах, где ему доводилось бывать, но все равно Тиму и Флори будет неловко есть вместе с ними.
Он вошел в карету и сел около Сары. Ее шляпа съехала набок, он развязал ленты и осторожно снял ее.
Сара вздрогнула, потерла щеку и открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится.
— Я видела во сне маму, — произнесла она тихо.
— Думаю, это продлится несколько месяцев, — ответил Дуглас. — Вы так прощаетесь.
Сара кивнула и выглянула в окно.
— Мы остановились?
— Мы заслужили перерыв на отдых. — Дуглас подал ей руку, Сара вложила в нее свою ладонь, и они вышли из кареты и стали подниматься на холм. Рыжая белка, заметив их, в тревоге помчалась к соснам.
Голубые небеса были почти скрыты пушистыми белыми облаками. Синие холмы становились серыми, когда подгоняемые ветерком облака проплывали над ними, отбрасывая тень.
Они поднялись выше, тропинка пролегала близко к краю утеса. Дуглас предусмотрительно шел между Сарой и обрывом.
На поляне он остановился и с удовольствием услышал, как Сара задохнулась от восторга и изумления.
Внизу мерцала река Тей, серебристой змеей извиваясь среди изумрудной зелени. На север уходили горы Кейрнгорм. На запад тянулись холмы Лох-Ирн. Воздух казался здесь более мягким, размытым, все виделось как сквозь прекрасную вуаль.
Он был дома, и его сердце, казалось, с каждой милей расцветало.
— Что это? — Высвободив руку, Сара указала влево.
— Туллохс-Фолли, павильон «Каприз» в виде искусственных руин, — сказал Дуглас. — Башня на нем была построена в прошлом столетии одним из твоих предков.
— Значит, мы недалеко от Килмарина?
— Несколько часов пути, не больше, — ответил Дуглас.
— Тут кто-нибудь живет?
Он покачал головой.
— Тогда зачем это построено?
— Полагаю, это преклонение перед замками на Рейне в Германии. — Он указал вниз на реку Тей: — У нас есть собственная версия Рейна, но никаких замков.
Сара указала направо, на руины какой-то постройки на другом холме, ниже того, на котором они стояли.
— А это что?
— Это замок Белой дамы. — Зародившаяся в глубинах его души улыбка рвалась наружу. — Я слышал об этом мальчишкой. Не помню, кому он принадлежал, а может, и не знал никогда. Но по слухам, здесь бродит девушка, которая влюбилась в слугу, и ее заперли в спальне на третьем этаже. Она выбросилась из окна.
— О Господи!
Дуглас снова взял ее за руку.
— Не надо расстраиваться из-за такой старой истории, Сара. Кто знает, правдива ли она?
Они отошли от обрыва, и только тогда она заметила одеяло и корзину.
Дуглас выпустил ее руку, и Сара устроилась на одеяле.
— Как ты это делаешь? — спросил он.
Она вопросительно подняла глаза.
— С твоими юбками. Ты похожа на цветок и села так изящно, будто сделала реверанс.
Сару удивил этот комплимент.
— Меня этому учили, — сказала она.
— Ты часто бывала на пикниках?
— Мы с мамой предпочитали полдничать под дубом в южной части Чейвенсуорта. Там чудесное место. Можно посидеть, почитать или поговорить.
— Я удивлен, что ты позволяла себе отложить свои обязанности. — Он уселся напротив.
— Меня начали учить, когда мне было шесть лет. Именно тогда мне ясно дали понять, что я дочь герцога Херриджа и, следовательно, отличаюсь от других людей.
Дуглас промолчал.
— Меня поощряли всегда вести себя прилично и помнить, что люди смотрят на меня, единственного ребенка герцога Херриджа. Я не должна позорить его, ставить его в неловкое положение, поступать неуместно.
— Другими словами, ты должна была стать образцом добродетели.
— Возможно, — слабо улыбнулась Сара. — Если у меня возникали вопросы, как поступить, мать была мне опорой. Она была для меня источником информации по большинству вопросов. В Лондоне я могла проконсультироваться с тетей.
— Мать не сопровождала тебя в Лондон?
— Нет, — покачала головой она. — Отец не позволял.
С каждым разговором Дуглас понимал Сару немного лучше, и теперь ему стало ясно, какую замкнутую жизнь она вела.
— Не сомневаюсь, ты была безупречной герцогской дочерью, — сказал он.
