заглянуть к посудомойкам. Не то чтобы они в этом нуждались, но Бран всегда так делал. От чего-то он был уверен, что с полным желудком младшие работницы в миг забудут о работе. А может, он был просто поумнее своего протеже и боялся, что кто-то из девушек провернет то, что собиралась сделать Малейн.
Она отставила еду, сославшись на головную боль.
— Пойду умою лицо, — сказала она и встала.
Вряд ли кому-то было интересно, куда она собралась, но придумать повод не помешает. Ее желудок ворчал из-за отсутствия еды, но она его заверила, что одну ночь без ужина они как-нибудь переживут. Столько раз уже справлялись с этим, в самом деле.
Принцесса вышла в верхнюю столовую. Она приходила сюда каждый день, чтобы ставить и забирать чаи и блюда, которыми наслаждались старшие слуги во время их собственных перерывов. Но дальше она никогда не выходила.
А теперь пошла. В соседней комнате было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но лестницу было видно, и она вела из столовой для прислуги в главную часть замка.
Малейн усердно молилась, чтобы путь был чист, и поднималась в темноту.
Отполированный пол блестел в тусклом свете одного бра, а каждый шаг Малейн отдавался эхом от стен и потолков. Она не могла видеть, насколько они высокие, но по звуку предположила, что находится либо в еще одной столовой, либо в малом конференц-зале.
Последнее, чего ей сейчас хотелось, чтобы ее кто-то услышал и выгнал обратно. Или, того хуже, чтобы уволили за наглую выходку. Так что она сняла сапоги, спрятала их за первой попавшейся шторой и отправилась бродить по замку в одних чулках.
Малейн бесшумно скользила от одной двери к другой. Коридоры были освещены гораздо лучше, и она нерешительно бежала по ним на носочках, вознося хвалу Создателю за то, что кругом ни души.
Но как ей найти Роба среди всех этих комнат? Ее растерянность сменилась чем-то вроде азарта. Она найдет его, потому что она принцесса, не так ли? И не просто принцесса. Когда-то она была его ближайшим другом. Характер Роба мог измениться за последние семь лет, но Малейн сомневалась, что так же сильно изменились его привычки.
Она расправила плечи и подошла к очередной двери.
Так. Роб писал ей про зверинец, где он любил смотреть на необычных животных, подаренных его отцу правителями дальних царств. Но час слишком поздний для зверинца. Что еще? Роб часто забегал на кухни, чтобы выпросить угощение у поваров и слуг… К сожалению, этой привычке он явно изменил, ведь за время ее работы на кухни он не спускался ни разу. А было бы удобно.
Что же могло остаться от прежнего Роба в этом новом угрюмом принце?
Стоя в темном углу и размышляя, Малейн услышала шаги. Ее сердце упало. Спрятаться пришлось за внушительным гобеленом, свисающим с потолка. Или это какая-то штора? Не важно, нет времени разглядывать. Шаги всё ближе. Малейн натянула гобелен на себя.
— …скоро узнаем.
— Если ответ не придет через неделю, — сказал мужской голос, — отправьте второго гонца посмотреть, не случилось ли чего с первым.
Малейн зажала рот ладонью, а другой рукой обхватила себя за живот, чтобы от переживаний не упасть на колени. Тот голос. Да, она слышала его на площади, но здесь, усиленный пустыми помещениями, он казался еще глубже. Такой жесткий и красивый. Совсем не тот, что она помнила, и всё-таки тот самый.
Этот голос на миг вернул принцессу в волшебную ночь, когда она была абсолютно счастлива. В тот краткий миг ее жизни, когда всё шло как надо.
Слезы потекли по ее лицу без приглашения.
— Не могу представить, чтобы она передумала, — продолжил Роб.
Шаги остановились.
— Ваше Высочество, простите, но… Вы точно в этом уверены? Я имею в виду, готовы ли вы….
Второй мужчина звучал почтительно, но так тепло и по-доброму, что это причинило Малейн боль иного рода. Точно так же с ней самой говорила леди Редмэйн. Судя по голосу, этот второй мужчина — ровесник или чуть постарше ее любимой гувернантки.
— Поздновато для таких вопросов, не находите? — отрезал Роб.
Они с его спутником продолжили свой путь.
Малейн выждала, пока они завернут за угол в соседнем зале, прежде чем двинуться вперед. Она вытерла слезы, как могла, надеясь, что их не будет слишком заметно там, где он остановится. Там, где они будут говорить. Потому что она собиралась идти за ним, куда бы он не направился. Ей нужен был этот разговор, ради нее самой и ее народа. Роб должен ей ответить.
К счастью, Роб остановился в библиотеке. Нет, она бы пошла и в спальню, но тут обстановка более подходящая. Человека, который с ним шел, уже не было, но Малейн всё равно сосчитала до трех, прежде чем сунуть голову за дверь.
Роб стоял к ней спиной и смотрел в темное окно.
Малейн сделала глубокий вдох и собралась шагнуть вперед, чтобы привлечь его внимание, но в следующую секунду застыла на месте и в ужасе раскрыла рот.
Роб начал снимать дублет, медленно расстегивая пуговицы правой рукой. Он остался в одной рубашке, и принцесса увидела то, чего не смогла разглядеть на площади.
Его рука. Там, где раньше была левая кисть, больше ничего не было, кроме культи с грубыми рубцами. Роб закатал рукав, и стало видно, что шрамы поднимаются выше, доходя до локтя и затрагивая плечо. А один шрам, совсем свежий, сердито морщился на его груди, выглядывая из-под выреза рубашки.
Последние семь лет оставили отпечаток и на нем.
Роб сел за письменный стол, а Малейн, сама не понимая, почему, шагнула не вперед, а обратно в темноту коридора. Принц не видел ее. Лишь вздохнул и безучастно уставился в стену.
«Совсем как Дженни», — промелькнуло в голове Малейн.
Когда они были детьми, она всегда любила смотреть ему в глаза — теплые и зеленые, как весенний день. Его улыбка тогда была подобна солнцу, которое тянуло к ней свои лучи, но теперь…
Пустое лицо. Жесткий взгляд, под которым хочется ужаться до размеров букашки.
Грудь Малейн сдавила боль. Она понимала, что должна говорить, должна призвать Роба к ответу за то, что он посмел воевать с ее народом и бросить, но… В горле у нее пересохло, а глаза опять наполнились слезами. Вместо того, чтобы выплеснуть на Роба поток обвинений, она боролась с глупым желанием подбежать и обнять его. Крепко обвить руками шею. Сказать, что всё будет хорошо.
Роб тряхнул головой, сбрасывая с себя
