детьми занимались.
— Далила, не стоит беспокоиться. Александр же дал нам соответствующую технику. Вани сказала, что он заказал искусственный интеллект по уходу за домом.
— Хм. Хрисанф довольно старомодный, не слишком рассчитывай на это. Он лучше сам будет ползать по полу с тряпкой, чем доверит это роботу.
— Что ж, посмотрим. Вы отдыхайте, ещё не обедали что ли?
— Шашлыками обожралась на поле. Айнар, подержи-ка братца.
Далила чуть ли не впихнула Аичи маленького Рафика. Правда, она побаивалась, что он отбросит ребёнка куда подальше. И опять-таки ей пришлось признать, что она действительно совсем ничего не знает о близнецах. Перед ней сидел молодой человек, у которого, по всей видимости, был неплохой опыт ухаживания за малышами. Айнар уверенно вертел её сыночка, разглядывая со всех сторон на свету. И тут Далила увидела сходство, которого не должно было быть, но которое явно было. Хрисанф считал, что Савва с Рафаилом не похожи на него, хотя они выглядели почти как Айсен в младенчестве. Дети Кирсановых по малолетству почему-то все были светленькие, хотя Далила была темноволосой, да и Агний причислял себя к брюнетам, несмотря на свои регулярные видоизменения. Впрочем, это у многих так бывает, думали они. И вот теперь этот цвет кожи и прозрачность глаз мальчика как будто отражали внешность его возрастного единокровного брата, хотя последний и был в мать.
— Хороший малец! Как его зовут?
— Рафаил. Можно Рафаэль.
— Хорошее имя. Кто дал?
— Хрисанф. Но и мне нравилось давно уже.
Айнар осторожно опустил ребёнка в кроватку и поднял высоко, но надёжно Саввачока.
— А это что за перец?! Всё близнецы?
— Пятерня. Разнояйцевые. Это старичок Савва.
— Ага, вижу!
Далее он поочерёдно потешил девочек и обращался с ними, не как со старшими дочерьми Агния. Стоявшую неподалеку Викторию, парень игнорировал.
— Да, повезло вам, сеньора. Такое богатство.
— Всё благодаря Хрисанфу. У нас очень долго не было детишек. Я уже не верила. Но у мужа очень сильные гены, так что, в конце концов, получилось.
— Дело не в его генах. Просто вы — разные поэтому. У него было бы много потомков, но он связался с вами.
— Пожалуй. Но сейчас мы наверстали.
Айнар очень знакомо сжал губы и смолчал.
Всё-таки, он ревнует. Взрослый, но ревнует.
Аичи хотел было удалиться из комнаты, но тут тихонько отворилась дверь и к маме подошёл старший сын Кирсановых — Айсен.
— Утику, Айсенчик, ты откуда? Поздоровайся с… Дядей.
Мальчик обратил свои уже метаморфировавшие глазенки к гостю.
— Мама, это не дядя. Это Айнар.
Пасынок присел на корточки и всмотрелся в сосредоточенное личико мальчонки.
— Сеньора, вы в курсе, что выращиваете инквизитора?
Далила обняла первенца и спрятала его выразительно объёмную голову на своей груди. Затылочная часть её черепа и верхушка вытягивались в грушу и были гораздо меньше по сравнению с её лицевой частью. Агний и в этой области тела соблюдал точеные пропорции. Но черепушка Айсена вызывала ощущение, что он родился при помощи кесарева сечения, или конкретнее, мозга там было больше, чем у его родителей.
— Да, муж тоже предполагает. Но у людей судьба изменчива. Может, у него просто такие собственные особенные глаза.
— Ошибки быть не может. Такие появляются один на миллион.
Теперь настала очередь промолчать Кирсановой. Это проявление у их отпрыска и, так сказать, наследного принца, не так чтобы обрадовало Агния, но она, в принципе, была не против, поскольку была осведомлена, что если отенкаи имеют природную неприкосновенность, то инквизиторам пожизненно обеспечена официальная неприкосновенность и защита, как только они примут своё предназначение. Не жизнь ли важна для любой матери?
Хрисанф подвергался инквизиции, и, возможно, встречался с ней и в том сегменте своего существования, которого не помнил. Что хуже, Далила тоже прошла инквизицию, и так как она была всего лишь человеком, то пережила это гораздо труднее, чем её супруг, который, в общем-то не боялся ничего, кроме как бытия без неё. Но это же её ребёночек. Кто-то должен делать эту работу.
Виктория огласила, что пора вывести на прогулку старших, так что Кирсанова очнулась от своих мыслей и сказала слегка замявшемуся парню.
— Вот поэтому пора бы вам немного ослабить ваше противостояние. Я понимаю, что есть конкуренция между отцом и сыном, но время тикает, пока вы тут портите мне нервы. С этого самого момента я хочу, чтобы ты присматривал за нашими сыновьями. У нас здесь превалирует женское общество, так что, когда они подрастут, можешь их даже брать с собой в родное гнездо. Мне все уши прожужжали об узах конъюгатов. Пора это уже доказать. И ради бога, поспособствуй тому, чтобы твой маленький братик, даже если он станет тем, кем вы его прочите, вырос таким же добрым, как Айтал. Отныне ты обязан о них заботиться, потому что это и твоя семья тоже.
— Инквизитор не в праве занимать чью-либо сторону.
— Никто это не обязан, да будет тебе известно. Но каждый может выбирать, как ему жить.
— Вы думаете? После всего, что видели.
— Слушай сам, если не веришь мне.
Айсен повернулся к Айнару и мерцающие островки света, лучащиеся из его тёмных глаз, кажется пронзили насквозь изумленного родственника.
— Свободу может понять только любящее сердце.
Далила впервые слышала из его детских уст такое сложное предложение.
Глава 31
В порыве "страсти" Далила хотела ещё чего-нибудь навешать на оторопевшего Айнара и подбавить огня в итак переполненный котёл ответственности парня, как увидела в окно мужа, который стоял поодаль и совершал манящие знаки пальцами.
Рано же. Что он здесь делает?
Она неспешно вышла во двор, и Хрисанф повёл её в глубину яблочного сада.
— Сейчас только пять.
— Теперь ты меня гонишь уже.
— Сам потом будешь страдать, что растянули пустяк на два дня.
— Ты слишком хорошо меня знаешь. Я на минутку заскочил. Возьму чуть алкоголя для ребят.
Далила резко остановилась и сурово подбоченилась.
— Нет. В такую жару?! Дурак что ли!
— Муся, всего ящик возьму. Парни просили.
— Ни за что. Я сейчас же попрошу кого-нибудь, чтобы вообще всё до единой капли вывезли отсюда нахрен!
— Могу помочь.
Агний хотел ухватить супругу за бока, чтоб успокоить её объятиями (что вполне прокатывало), но она выскользнула из его рук, как рыба, и отскочила в сторону.
— Ты не о себе думай. Может, тебе ничего и не будет. Но спаивать людей я не позволю.
Хрисанф вздохнул и повертел головой туда-сюда, как бы, выражая: ты невозможна.
— Дэли, остынь. Опять ты из мухи Евразию строишь. Почти всё уже закончили, поднимем тост и по дамам!
— Пошёл вон тогда!
