Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
и навклер каждый год навещал Аттику. Часто он стал бывать в Милете, цветущей метрополии его родного города Ольвии. Это и явилось причиной гибели «Артемиды».
Случилось всё так.
Огромное персидское государство, раскинувшееся на необозримых пространствах от Эгейского моря до Индии и горной страны Памир, соседствовало на западе с малоазийскими колониями.
Между греками и персами никогда не было дружбы. Распространяя своё владычество на соседние народы, персидские цари заставили малоазийские колонии греков платить им дань. Но, признавая власть персов, малоазийские эллины стремились вернуть себе независимость.
Через десять лет после свержения Гиппия, в 500 году до нашей эры, малоазийские колонии восстали против персов. Первым поднялся Милет.
У малоазийских греков было мало сил, чтобы справиться с могущественной Персией. Восставшие решили просить помощи у Афин и Спарты, сильнейших греческих государств на юге Балканского полуострова. Милетскому послу нужно было как можно скорее пересечь Эгейское море тайно от персов, сторожевые корабли которых охраняли берега Малой Азии.
Судьбе угодно было в это роковое для Милета время привести в его гавань «Артемиду-охотницу». И кому же было исполнить важнейшее поручение, как не любимцу Эола — Демарату?
Конечно, Демарат с полным основанием мог отказаться. Ведь он ольвиополит, и какое ему дело до тревог и забот Милета.
Но Демарат не отказался. Волосы его уже поседели, но, как и в юности, капитан готов был на любой риск. Да, он ольвиополит, но разве не Милет родина его предков, разве не из Милета отправился искать счастья на чужбине его прадед Никий? И разве не готов он, любимец Эола, отдать жизнь для блага Греции? Решено, Демарат повезёт милетского посла.
К несчастью, среди аристократов Милета оказались персидские шпионы. Они передали наместнику персидского царя Дария место и время отправления «Артемиды».
У выхода из Милетского залива «Артемиду» поджидали два десятка персидских кораблей. Снова, как двенадцать лет назад, мощная застава загораживала «Артемиде» выход на морской простор, но теперь положение ольвийского корабля уже не было таким благоприятным, как в старые дни.
В последний раз «Артемида» гордо неслась на крыльях ветра к длинной цепи неприятельских кораблей, на палубах которых стояли ряды тяжеловооружённых воинов, а баллисты готовы были низвергнуть на головы защитников «Артемиды» каменный град.
Демарат решил не отступать.
— Прорвёмся или погибнем с честью! — сказал он милетскому послу Павзанию.
Капитан приказал своему помощнику Каллимаху выкатить на палубу несколько бочек оливкового масла, составлявших часть груза, и держать наготове зажженные факелы. Старый матрос быстро выполнил приказ.
«Артемида» маневрировала так, чтобы проскользнуть меж двух персидских судов, где оставался довольно широкий проход. Оказалось, что персы оставили этот проход умышленно: чтобы заманить туда «Артемиду».
Когда судно Демарата приблизилось к проходу, на персидских кораблях загремели барабаны, сотни вёсел одновременно вспенили воду, и две многопалубные громады быстро сблизились, зажимая в клеши «Артемиду». С одного из персидских кораблей полетели на палубу эллинского судна, вонзаясь в дерево, абордажные крючья.
— Хорошо, хорошо… — бормотал со странной улыбкой Демарат. — Цепляйтесь покрепче!.. У меня будет много спутников в моём последнем путешествии в Аид…
Грек-переводчик появился у борта персидского корабля.
— Сдавайся, Демарат! — прокричал он. — Милостивый Артаферн обещает тебе пощаду! Нам нужен только милетский посол!
— Ты его получишь, — проворчал Демарат. По его знаку матросы «Артемиды» разрубили бочки с маслом и бросили на палубу пылающие факелы. Огромное пламя взвихрилось на «Артемиде» почти вровень с верхушкой мачты… Испуганные крики раздались на персидском корабле.
— А теперь за мной, друзья! — громовым голосом закричал Демарат и полез на вражеский корабль, борт которого высоко навис над «Артемидой».
Изумлённые персы промешкали несколько мгновений, и это позволило Демарату и двум десяткам его матросов вскарабкаться на палубу неприятельского корабля.
Завязалась отчаянная битва. Задыхаясь в дыму, опаляемые пламенем, люди дрались у бортов. Персы старались сбросить абордажные крючья, чтобы отцепиться от пылающего корабля, греки не позволяли им этого.
Они яростно врывались в ряды врагов; их мечи подымались и опускались, как цепы на гумне. С каждым ударом падал человек. Противники одолели кучку бесстрашных эллинов, но борта персидского корабля уже горели. На раскалившейся палубе нельзя было стоять. Пламя пожирали скамейки гребцов и многочисленные надстройки, оно уже подбиралось к мачтам…
Десятки персидских воинов бросались в море, думая найти спасение от испепеляющего огня. Они тонули в тяжёлом вооружении, и некому было им помочь, потому что командиры других персидских судов, боясь за свою безопасность, приказали гребцам отплывать дальше от горящего корабля.
Демарат получил тяжёлый удар в голову от рослого персидского воина и упал на палубу родной «Артемиды». Потухающим взором отважный капитан увидел: потемневшая от времени и морских ветров статуя богини Артемиды, верная спутница славных походов, пылала, как гигантский факел. Она тоже не отдастся в руки врагов!
«Тайна «Артемиды» умрёт со мной…» — это была последняя мысль Демарата.
* * *
Тайна «Артемиды» действительно умерла с Демаратом. Периандр пережил ольвиополита на много лет, но, свято храня страшную клятву, не раскрыл секрета лавирования даже перед Саламинским боем, который должен был решить судьбу Эллады. Впрочем, и без того персидский флот понес в этой битве решительное поражение.
Только через много столетий после Демарата европейские моряки научились ходить под парусами при любом ветре.
Всё, что когда-либо было открыто или изобретено одним человеком, а потом забыто, рано или поздно открывают или изобретают другие.
Наука не знает невозвратимых потерь.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОРИ ЭЙЛИФСОНА
Викинги, сыны морей
Оставим цветущий юг Европы с его голубым небом и жарким солнцем, с плодовыми садами, раскинувшимися по широким равнинам и склонам холмов, с большими красивыми городами, и перенесёмся на суровый север. Там небосвод часто затянут тучами, там сердитые морские волны с рёвом разбиваются о скалистые берега, изрезанные бесчисленными заливами — фиордами, глубоко вдающимися в сушу.
Там, на неприветливых холмах и в долинах Скандинавии, тысячу лет назад жили племена норвежцев, датчан и шведов, именовавшие себя норманнами, что на их языке означает «северные люди».
Трудно было норманнам добывать пропитание среди скудной природы севера. На бедных почвах под хмурым, скупо греющем солнцем хлебопашество оказалось неблагодарным занятием. Выгоднее было разводить скот: во влажном морском климате трава хорошо росла на лугах и склонах холмов, лошади, коровы и овцы находили себе обильный корм.
Но главным кормильцем людей стало море. Да, в этом угрюмом, вечно неспокойном море водились неисчислимые стаи трески и сельди, а за треской и сельдью охотились тюлени и нерпы.
Норманны сделались искусными
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
